Ненаучная этнография или модный диктат

Когда моя соседка перешла в 10 класс, мама стала волноваться, как бы успеть сшить 40 платьев, положенных туркменской невесте по древним обычаям. Это еще хорошо, что сегодня подзабыли другие традиции из древних эпосов, когда 40 одинаковых платьев надо было к свадебному тою для 40 подружек. Отголоски того обычая мы помним: в 60-70 годах сельчанки стремились к празднику шить одинаковые платья. Букча — свадебный узел девушки начинают собирать загодя до выпускного класса. На толкучке покупают шерстяные кофты впрок, платки, ткани, нитки. Те, кто умеют, сами вышивают платья. Моя соседка любит все делать с размахом, так наняли лучшую вышивальщицу из Кеши. Все свободное время было занято примерками. Почти каждое воскресенье привозили новое изделие мастериц, и каждый раз оправдывались, дескать, так велят обычаи. Жениха еще не было, вернее, еще не выбрали, хотя сваты уже начали ходить давно. Моя соседка в институты не собиралась поступать, и потому считалась домашней девушкой, хорошей невестой. Год после школы не успеет просидеть, как замуж выскочит. Наша разборчивая красавица больше года женихов выбирала, а потом опомнилась, что платья-то устаревают, из моды уходят, пришлось пополнение узла, то есть шифоньера, делать и быстрее сказать свое «да»… Сегодня мода диктует поведение.

Я помню одноклассниц и сокурсниц. Мы тоже с увлечением смотрели журналы мод, доставали фирменные тряпки, но кроме этого было много чего, что занимало наше время: библиотеки, концерты, выставки, театр. Хороши были девочки в национальных платьях, и в потертых джинсах. И говорили, в основном, о другом. И нашего ректора нисколечко не занимали наши наряды, только время от времени вызывал он в кабинет и по-отечески просил носить более скромные мини-юбочки.

Мои друзья художники, дизайнеры, и я, конечно, всегда восторгались художественной иглой туркменок, умеющих даже к цветастому штапелю подобрать узоры со вкусом. Это природное, на кончике пальце. Когда-то мне довелось увидеть таблицы исландских рун, обнаруженных на полях книг древнейших сказаний. Сразу бросилось в глаза: знаки рун очень похожи на узоры туркменских вышивок, имеющих также очень древние корни. Мастерицы старались не нарушать традиции предков – сохранять в неприкосновенности эти древние орнаменты. Я перекопировала древние руны и показала их известной выши вальщице. Она водила пальцем по моим чернильным рисункам, уверенная, что это узоры их старинной вышивки, вспоминала точные названия, принятые испокон веков в их искусстве.

В принципе, если отбросить все различия в цветовой гамме, отделках и украшениях, то выявим единую модель – штаны и рубаха, к которым сводится все многообразие древней национальной одежды Азии. А это и есть основа всего разнообразия туркменской национальной одежды. Кстати, такие фасончики, носили еще женщины Авраама. Так археологи говорят. А «борик» носила еще Нефертити.

Восхищенная, порой думаю, зачем выдумывать новое всем этим Домам мод, если дочерей Евы ничто не украшает так, как ниспадающие складки платья — туники.

Профессионально изучали туркменскую этнографию русские исследователи. Путевые заметки и докладные записки русских офицеров и чиновников, непосредственных участников событий Туркменистана начала 18 века составляют основу этнографических исследований. Представители русской культуры понимали, что надо заботиться о сохранении достижений туркменской культуры, собирали материалы по археологии и этнографии. Вспомним этнографические коллекции генерала от инфантерии А.В.Комарова. Сотрудники областного краеведческого музея (1899 год) экспонировали туркменское народное творчество, в том числе удивительную одежду. И в закаспийском кружке любителей археологии Востока, организованном уже в 1901 году занимались вопросами туркменской этнографии. С.М. Дудин — хранитель отдела древностей Восточного и Западного Туркестана Санкт-Петербургского музея антропологии и этнографии сделал зарисовки и фотографии, подробно записал впечатления о туркменских украшениях. При советской власти открылось широкое поле деятельности для этнографов. Развитие получило туркменское краеведение. Известный этнограф Г.И. Карпов, руководил кружком, который занимался сбором этнографического материала. Был создан Институт туркменской культуры – Туркменпролеткульт. Программой журнала «Туркменоведение» предполагалось, чтобы он был настольной книгой каждого грамотного туркмена. Потом в Академии Наук Туркменистана был выделен отдел этнографии, где преобладала специфика непосредственного наблюдения традиций туркменского быта. Некоторые годы отделом руководила Г.П.Васильева, этого доктора исторических наук сейчас называют родоначальником туркменской этнографии. МГУ тогда готовил кадры этнографов для Туркменистана. В конце 50-х этнографическая работа была поднята на более высокой уровень. Анализ туркменской одежды и украшений дал ряд аналогий с другими культурами. Научные работы по этнографии Ата Джикиева, академика АН Туркменистана, и сегодня можно читать, как занимательные книги.

Этнографические экспедиции в аулы давно прекратились. Туркменские музеи не собирают одежду уходящей эпохи, хотя у дизайнеров хранятся еще очень интересные модели прошлого века. Нет (о, ужас!) музейных коллекций современной ручной вышивки. Все пропадет, все забудется, как забыли исландские руны. Хотя помню, как директор старого музея, оставшегося в памяти как музей Изоискусств, Н.Шабунц начинала собирать эти ценные артефакты, но никто не поддержал сверхважной для национального искусства инициативы… Всем непосвященным, то есть чиновникам от искусства, кажется, что источник народного творчества неиссякаем.Народный костюм, который не только важнейшая составляющая туркменского ремесленничества, но звено в эстетических воззрениях народа, способ культурной самоидентификации, веха, позволяющая сохранить самобытность в общем культурном пространстве человечества, сегодня является одним из исчезающих видов декоративно-прикладного искусства.

Недавно ЮНЕСКО приняла решение взять под защиту персидские ковры, объявив достоянием человечества. Туркменское прикладное искусство, когда теряется его региональная самоидентификация и сами навыки работы вышивальщиц, также нуждается в такой же охране и защите, изучении и сохранении как культурного достояния народа.

А между тем… Хотя лучше рассмотреть этот вопрос в ретроспективе.

Известно, что на одеяния туркменских женщин не повлияли ни Зороастризм, разве что яшмак — повязка на рот осталась, ни Ислам, ведь паранджу так и не стали носить.

В 30-е годы прошлого года резко все изменилось. Партийкам и советским начальницам-туркменкам рекомендовано было носить европейскую одежду – юбку и жакет.

Оживились, когда в закрытый советский мир Индия прорвалась шквалом церемониальных храмовых танцев и песен. Туркменские девушки почувствовали нутром кровную связь с жителями субконтинента и всякий раз старались скопировать или прическу, или косметику боливудских звезд, ощущая, что все это им идет. При расшифровке корней ученые утверждают, что массагеты, дахи, парфяне, маргианцы, аланы, асы, огузы – это далеко не полный перечень слагаемых, из которых в историческом процессе переплавки возник туркменский народ. И все это на слое еще более древней этнической близости, то есть, похоже, что этнический коктейль населения Индии и Туркменистана составлялся по одному и тому же рецепту… Интересно, в Индии тоже популярна национальная одежда, но только потому, что она более удобна в жарком климате и очень украшает женщин.

Когда в девяностых годах туркменские манекенщицы в национальной одежде показались на подиумах Парижа, европейцы взорвали аплодисментами зал, поражаясь их грациозности и особой царственности. Туркменки похожи на итальянок и на француженок, на изящных японок или миниатюрных китаянок и на африканок. Туркменки и туркменские дизайнеры, по-прежнему взрывают мир, когда получают на это разрешение сверху. К сожалению, туркменская мода уже развивается не по своим природным, ей присущим законам. «Высокую» моду в нашей стране продолжают диктовать не кутюрье, а начальники-мужчины.

В конце 90-х того же века всем женщинам на госслужбе — и русским, и туркменкам — запретили европейскую одежду. И сегодня дресс-код – бархатное платье с вышивкой. Платья из хлопка и из других тканей, необходимых в жаре, запрещены. «Яка» — вышивкой украшают буквально все, даже рабочие халаты. В помощь взяли компьютеры. И это стало настоящей бедой для уникального народного ремесла. Бездушные машины, которыми заполонили страну оптовики, снивелировали символы и узоры древних орнаментов, по которым раньше можно было причитать даже «адрес» девушки: из какого племени-рода.

Зато теперь четко можно определить социальный статус девушки по манере одеваться. В длинном красном бархатном платье в обтяжку да с ресницами-опахалами, как у небесных гурий, но с «кизимскими» косичками — и эту смешную и нелепую моду сочинили, опять же, мужчины — начальники для туркменских студенток. Девушки – яркий, как маковое поле, балласт для пустых залов всевозможных конференций, живые коридоры на встречах уважаемых гостей, участники парадов, а если остается время, то они еще и учатся.

Если же платье еще более обтянутое до неприлично точного рельефа тела и белья, а модный платок уложен высочайшей башней наподобие древнего туркменского убора «борик», то значит, перед вами, может, бывшая туркменская студентка, может молодая женщина, как моя соседка без высшего образования. Она все же смогла выйти замуж. И парень оказался хорошим, ребеночка уже родили. Все эти дамы, быстро определившись в жизни, имеют уже свой статус в обществе и даже свою сверхзадачу. Восстанавливают древние туркменские обычаи «туркменчилика», то есть домостроя, бегая по поминкам, свадьбам и прочим тоям с раскрашенными, как у японок, лицами, притом обязательно каждый раз в новом платье. В их кодексе дурным тоном считается появиться на людях три раза в одном платье. Слово мода, как у Эллочки-людоедки, основное в их разговорах. По ресторанам ходят и танцуют аж на девятом месяце беременности. Противоестественная мода и вседозволенность рядом.

Другое дело, если маленький платок и красивое с ручной вышивкой изящное платье и туфли, хорошие туфли, а не чешки со шлепками, и обязательно дорогая сумка. Это преподаватели, врачи, инженеры, экономисты. Иногда они приходят на работу без платка, может, прическу из парикмахерской показать коллегам. Хорошо, если в тот день не приедет вездесущее туркменское телевидение, иначе бойкая дивчина-корреспондент с девятиклассным образованием и в своем «сельском» прикиде с высоченным платком — «борик», обязательно заставит уйти интеллигентную женщину подальше, чтобы кадр не портила. Солидные дяди и тети на ТВ зорко следят и за фигурами выступающих в эфире, за чистотой нации. Как-то с моими сокурсницами, конечно же, давно забывшими свои мини-юбки, пришли поздравить друга-художника со званием, которого был давно достоин. Хотя весеннее солнце освещало за окном радостный городской пейзаж с «пизанской башней», хотя стояли в центре букета нарядных национальных платьев, хотя были такими же нарядными, только в европейском, мы быстро завяли, слушая длиннющие речи, и окончательно поникли, когда нас… попросили выйти из кадра. Да, мы уже нигде не вписываемся, даже в музее, который всегда считали родным, и уж знаем о его экспонатах, несомненно, больше нынешнего директора…

Но лучше о радостном. О красивой одежде. Есть среди местных жительниц еще и другие: само изящество, юные феи иногда в красивом одеянии из домотканого кетени, иногда и в джинсах. Можно быть уверенными, эти девочки образование получили за пределами страны, работают в иностранной фирме и знают кроме туркменского и русского еще английский или французский, иногда даже все вместе плюс арабский.

А вот, если платье совсем-совсем длинное, что землю подметает, и волосы распущены и без платка, то таких работать даже в магазины не берут, знают про их постоянный ночной заработок. Так что мода, она социальна.

К сожалению, о моде теперь говорят и в моде живут и туркменские мужчины. Их волосы крашены и напомажены, они поливают себя какими-то секс-духами. Думали ли их прадедушки и дедушки, что на том базаре, где они выбирали верблюда, внуки-правнуки будут покупать предметы мужского соблазнения. И, что для мужской одежды торговые ряды будут гораздо длиннее, чем для женской.

Археологи говорят, что как только человек перешел от охоты к оседлому земледелию, физический тип населения остается практически неизменным. Но когда мужчины с коня пересели на «Лекус», они круто стали меняться. Это уже мое наблюдение. Оно ненаучное, а честных этнографов из местных пока не наблюдается…