Я понимала, что нужно срочно посылать SOS, хотя в моем случае шла речь, чтобы спасти не души, а наши тела. Мне часто приходится передвигаться по стране на железной дороге. Помню, как я радовалась новым вагонам. Но прошло лишь лет пять, как все приобрело затрепанный непристойный вид. Я по этому поводу давно делала замечания начальнику станции, дежурным, но на них никто не реагировал. Последнее путешествие довело до того, что я хотела послать телеграмму министру, но многое заставило передумать и послать письмо в вашу редакцию…
Началось с того, что я по привычке пришла к кассам вокзала с учебником, чтобы было чем занять время в очереди за обратным билетом. Но когда я протянула в кассу деньги, мне сообщили, что теперь их продают на новом автовокзале. А где объявления? Их не было в СМИ. Было лишь реплики из толпы: «А нас кто-нибудь когда-нибудь о чем-нибудь предупреждает!?»
В кассе терминала узнала, что цена билета значительно повысилась и опять без уведомления об этом нас, простых граждан. Да, разве нас кто-нибудь когда-нибудь о чем-нибудь предупреждает!?
На выходе подсчитала сдачу – не хватало больше двух манатов. Проходившая рядом девушка сказала, что и ей не дали сдачи. Кто-то подсказал, что в кассе взяли за постель. Мы успокоились, ведь у нас разве кто-нибудь когда-нибудь о чем-нибудь предупреждает!?
На вокзале в день отправки хлестал дождь. От него можно было спастись только в здании вокзала. Голубой прозрачный навес лишь для красоты. Вода лилась на сиденья и цементный пол перрона, который, очень похоже, укладывали пьяные рабочие, так как он с впадинами и без стока. К вагону мы пробирались по лужам, а потом прыгали в вагон, как каскадеры.
Обратились к проводнику:
— Почему вы не соединяете вход вагона с перроном, как это делают на всех вокзалах мира?
— Нас этому не учили… — таков был издевательский ответ.
— Почему вы не соединяете вход вагона с перроном, как это делают на всех вокзалах мира?
— Нас этому не учили… — таков был издевательский ответ.
Мы перетерпели не только это, но и мокрые застиранные простыни, отсутствие кипятка, так как не работал тен. По два маната опять взял проводник за мокрое и грязное белье, которое мы сами досушивали, прежде чем застилать постели. Но самое ужасное было утром – мы обнаружили клопов. Срочно вызвали проводника, но он опять стал молоть что-то вроде того, что ничего не знает и никогда не видел этих ужасных насекомых. Мы старательно ему объяснили, что срочно надо сделать санобработку всего состава.
И надо тому случиться, что через несколько дней из Туркменабада мы опять возвращались на том же поезде и в том же одиннадцатом вагоне. Когда развернули матрасы, то увидели, что они испачканы в крови раздавленных клопов. А один еще живехонький бежал по влажной простыне… Проводники сменили матрасы, но опять совсем не понимали, почему мы так возмущаемся.
Да, действительно, нас кто-нибудь когда-нибудь предупреждал, что проводники неграмотные, что начальство железной дороги равнодушно и беспечно относится к своим основным обязанностям – обеспечить сервис пассажиров, что кассиры в терминале – воровки, а в вагонах путешествуют жирные клопы? Об этом мы, пассажиры, сами узнали.
Марал Очирова, инженер
