Кулаева: В Туркменистане ситуация с правами человека поистине катастрофическая

Предлагаем вашему вниманию эксклюзивное интервью, данное сайту «Хроника Туркменистана» Директором отдела Восточной Европы и Центральной Азии Международной Федерации за права человека Александрой Кулаевой.

ХТ: Расскажите,  пожалуйста, о вашей организации и сферах ее деятельности.

АК: Международная Федерация за права человека (FIDH) объединяет 164 правозащитные организации более чем в 100 странах мира. Основанная в 1922 году, FIDH работает над защитой жертв нарушений прав человека, предотвращением этих нарушений и юридическим преследованием нарушителей. FIDH проводит работу по защите всех прав, заявленных во Всеобщей декларации прав человека — гражданских и политических, экономических, социальных и культурных. FIDH, как и организации, входящие в нее, не принадлежит ни к какой партии или религии, и независима от всех правительств. За последние 25 лет FIDH провела около 1 600 исследовательских миссий с участием международных экспертов.

ХТ: С какими НПО, которые работают по Туркменистану, сотрудничает Международная Федерация?

АК: Есть страны, внутри которых у нас нет членских организаций, по вполне объективным причинам. Одной из таких стран является Туркменистан, на территории которого не существует ни одной правозащитной организации. Это не стало причиной исключения Туркменистана из поля нашей деятельности. Мы работаем по Туркменистану, но, естественно, не так интенсивно, как с теми странами, в которых у нас есть членские организации.

Мы очень тесно работаем с  туркменскими правозащитными организациями, которые находятся в изгнании: в первую очередь — с «Туркменской инициативой по правам человека», базирующейся в Вене, непосредственно с ее руководителем – Фаридом Тухбатуллиным,  с «Ассоциацией Независимых Юристов» из Нидерландов, «Туркменским Хельсинским фондом по правам человека» в Болгарии.

Мы работаем с ними над тем, чтобы вопросы прав человека в Туркменистане постоянно были на повестке дня международных организаций. Вместе с нашими туркменскими коллегами и совместно с  Amnesty International и Human Rights Watch мы принимаем активное участие в заседаниях, посвященных ратификации Соглашения о партнерстве и сотрудничества между Евросоюзом и Туркменистаном, на международных конференциях и семинарах, заседаниях комиссий и комитетов ООН, посвященных Туркменистану.

ХТ: Какие усилия прилагают и какую деятельность осуществляют международные правозащитные и гуманитарные организации, чтобы ситуация с правами человека в Туркменистане улучшилась?

АК: Мы сотрудничаем с такими международными организациями, как ОБСЕ, ООН и Европейский союз, предоставляя им альтернативную информацию, сбор которой очень затруднен, особенно в странах с авторитарными режимами.  Мы делаем все возможное, чтобы эта информация была не только собрана, но и тщательно проверена, чтобы мы могли отвечать  за каждое слово из того, что мы предоставляем в эти международные организации.

Мы также работаем с национальными парламентами, в частности с английским и французским, и другими, которые участвуют в обсуждении Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Евросоюзом и  Туркменистаном. Мы очень тесно работаем с Европарламентом. Мы стараемся поддерживать наших коллег – правозащитников, потому что даже в изгнании их деятельность – это и есть гарант, который не дает угаснуть тем искоркам гражданской активности, которые все-таки существуют в Туркменистане, несмотря на все усилия режима погасить эти искорки окончательно.  И поэтому поддержка туркменских правозащитников и их организаций представляется нам необыкновенно важной.

Международному сообществу нельзя отступать в таких принципиальных вопросах, как участие туркменских правозащитных организаций на международных встречах, заседаниях комиссий и комитетов ООН в тех условиях, когда правительство Туркменистана пытается протестовать и препятствовать участию туркменских правозащитников в этих важных мероприятиях.

ХТ: Туркменские власти, демонстрируя мировому сообществу свои достижения в сфере улучшения ситуации с правами человека, активно рекламируют тот факт, что во всех пяти велаятах (областях) страны были открыты Ресурсные центры по правам человека. Насколько открытие этих центров свидетельствует о том, что потенциал Туркменистана по содействию и защите прав человека действительно значительно возрос?

АК: Мне кажется, что лакмусовой бумажкой всегда в любой стране является положение независимых правозащитников и журналистов.  Не организаций созданных по приказу «сверху», будь-то местные власти или ООН, ОБСЕ, Евросоюз или кто-то еще, а именно тех организаций, которые созданы жителями страны для защиты и отстаивания собственных прав и свобод.

И в этом отношении, в данный момент Туркменистан представляет собой абсолютно стерильную площадку, где правозащитники либо вынуждены пребывать в изгнании, работая из других стран ближнего или дальнего зарубежья, либо в глубоком подполье, скрывая свою принадлежность к правозащитным организациям. То же самое касается и журналистов.  До тех пор, пока в Туркменистане нет никаких возможностей для создания и полноценного функционирования локальных и национальных правозащитных организаций, нельзя говорить о каком-то прогрессе в положении дел с правами человека в стране.

В Туркменистане  рано говорить о каком-то залоге изменения к лучшему ситуации с правами человека. Тем не менее, любые шаги в этом направлении могут правозащитниками только приветствоваться.

Другой вопрос, как это будет работать, насколько это останется на бумаге, и насколько будут предприняты реальные действия хотя бы в плане прекращения практики морального и физического давления на родственников тех правозащитников, которые волею судьбы оказались за границей.  Даже когда люди по политическим мотивам оказываются в изгнании, на их матерей, братьев, детей продолжает оказываться давление.

Прекращение этой в высшей степени негуманной практики и станет настоящим шагом вперед, покажет изменение политической воли и стремление государства к улучшению ситуации с правами человека.

ХТ: Есть ли у сотрудников Федерации допуск в Туркменистан, проводились ли исследовательские миссии и миссии юридического наблюдения?

АК: Нет,  у нас такой возможности нет. Мы неоднократно обращались к правительству Туркменистана с просьбой предоставить нам такую возможность. В последний раз мы предприняли даже коллективную попытку вместе с нашими коллегами из других международных  правозащитных организаций, таких как Human Rights Watch, Amnesty International, Норвежский Хельсинский Фонд, но нам в очередной раз было отказано.   Фактически Туркменистан является единственной страной в регионе, куда попасть на данный момент не представляется возможным.  Мы предпринимали многочисленные попытки и самостоятельно и совместно с другими организациями, но все безрезультатно.

ХТ: Туркменистан — более закрытая стран, чем Узбекистан?

АК: Вне всякого сомнения. В Узбекистане мы проводили исследовательские миссии, делали доклады.  Хотя ситуация у нас там сложная. Много членов нашей организации находятся там в заключении.  В Узбекистане наши коллеги сидят с очень серьезными сроками. Нам удалось добиться освобождения некоторых из них, но им после этого пришлось покинуть страну, потому что в Узбекистане невозможно жить и продолжать какую-либо правозащитную деятельность людям, которые вышли из заключения, где они находились по политическим причинам.

В Туркменистане правозащитное функционирование абсолютно невозможно, поэтому все наши контакты находятся в изгнании.

ХТ: С 10 июля 2013 года выехать из Туркменистана можно будет только с новым биометрическим загранпаспортом и обладателям двойного российско-туркменского гражданства придется делать выбор – либо отказываться от туркменского гражданства и покинуть страну,  либо расстаться с российским гражданством.  Чиновники местных властей вместе с представителями миграционной службы   обходят дома и квартиры  бипатридов и настойчиво выясняют от какого из гражданств обладатели двойного гражданства будут отказываться. В московском представительстве туркменских авиалиний уже сейчас у посетителей интересуются наличием двойного гражданства и предупреждают, что билеты в Ашхабад бипатридам будут продавать только при наличии туркменской визы. Как бы вы могли прокомментировать данную ситуацию? Является ли это фактом нарушения прав человека?

АК: Я могу прокомментировать эту ситуацию, так сказать, издалека, поскольку на данный момент такая информация еще не поступала в Федерацию, и я ее пока не получала.

Но в любом случае, если усиливается контроль перемещения граждан – это очень плохой признак. На данный момент существуют лица с двойным российско-туркменским гражданством, которые могут относительно легко выезжать в Россию, где наблюдение за ними со стороны туркменских спецслужб менее пристально. Если человек должен обращаться за визой либо к российским, либо к туркменским властям, это, безусловно, приводит к тому, что всегда известно где, зачем и почему находится человек.

Из этой серии практик — выездные визы, как это было раньше в Туркменистане, и до сих пор практикуется в Узбекистане, когда нужно получать в МИДе разрешение на выезд из страны;  в Советском Союзе, когда для выезда за рубеж надо было получать загранпаспорт. Все это относится к арсеналу средств ограничения свободы передвижения.

А свобода передвижения является одной из основных среди прав и свобод человека. Это право зафиксировано во всех международных конвенциях и должно оставаться неотъемлемым правом человека. Усиленные меры по сокращению свободы передвижения или контролю над передвижением граждан всегда являются очень настораживающими факторами.

Но есть более печальные сигналы из Туркменистана, когда людям вообще препятствуют в выезде из страны безотносительно к наличию или отсутствию двойного гражданства. Были случаи, когда повально в течение короткого промежутка времени запрещался выезд за границу студентов, которые учились в международных открытых демократических вузах. Такие сигналы периодически поступают из Туркменистана и из других стран, и мы стараемся на это реагировать.

ХТ: Вы сказали, что по официальным источникам  эта информация до вас не дошла, а как информация об этой ситуации может к вам попасть, кто ее может прислать? Каков механизм получения вами информации о нарушении прав человека в той или иной стране?

АК: Как я говорила, у нас есть сеть партнеров, с которыми мы давно работаем. Механизм официального фиксирования информации включает в себя получение идентичной информации из нескольких источников. После тщательной  проверки полученных данных,  мы начинаем с ней работать. Мы реагируем на информацию, которую получаем, только в том случае, если путем нескольких проверок мы убедились в ее абсолютной точности и достоверности. Я не говорю, что информация о ситуации с бипатридами в Туркменистане не соответствует истине, я просто говорю о том, что у нас пока не было оснований проводить  мониторинг по данной проблеме.

ХТ: Какие из основных прав человека нарушаются властями Туркменистана с точки зрения международного сообщества и правозащитных организаций?

АК: В первую очередь, если говорить об основных правах – право на справедливое судебное разбирательство, гарантирующее человека от несправедливого ареста, от несправедливого заключения в тюрьму, право не подвергаться пыткам и право на жизнь. Вот эти основные права в Туркменистане нарушаются. Есть случаи жертв политического преследования, включая даже журналистку, которая работала на один из французских телевизионных каналов, и погибла в заключении.

Однако у нас нет ясности относительно причины смерти. Есть очень тревожные сигналы, которые заставляют думать о том, что она подвергалась жестокому обращению и пыткам в туркменской тюрьме.

Есть и сведения тех, кто освободился из заключения в Туркменистане и свидетельствовали о пытках и жестком обращении, которым они подвергались. Очень высок процент жертв судебного произвола, несправедливого судебного разбирательства.

В очень плачевном состоянии находится институт адвокатуры в Туркменистане — институт независимых адвокатов. Отсутствуют правозащитные организации внутри страны, которые могут вести мониторинг по вопросам условий заключения в рамках пенитенциарной системы.

Очень прискорбно обстоит дело со свободой прессы. Мало того, что пресса не независима, но и доступ к независимой иностранной прессе постоянно ограничивается. Как через интернет, так и через печатную продукцию.

Страна фактически закрыта для международных наблюдателей. Очень трудно попасть туда не только таким международным организациям, как наша, но и агентства ООН и ОБСЕ постоянно сталкиваются с проблемами доступа к мониторингу различных гуманитарных вопросов внутри Туркменистана.

Очень важный для развития страны фактор — наличие политической оппозиции и многопартийность. И в этом плане в Туркменистане ситуация тоже очень тревожная. Поэтому в рейтингах различных международных организаций страна стабильно занимает самые последние места, наряду с Северной Кореей. И тот факт, что у нашей организации нет членских организаций в Туркменистане, также подтверждает кризис в ситуации с правами человека.

Экономические и социальные права нарушаются повсеместно. Люди живут без света, без воды. Тяжело работают в полях. Их отправляют на самые тяжелые работы за мизерную заработную плату. Огромное количество людей находится в экономическом и социальном плане по-настоящему в бедственном положении.

ХТ: Есть ли какие-то рычаги воздействия на режим Бердымухамедова с тем, чтобы права человека в стране неукоснительно соблюдались?

АК: Это грустный вопрос. Этот вопрос ставит нас перед зеркалом, нас правозащитников, международных  активистов. Поскольку мы видим печальное отражение действительности,  потому что страны, в которых есть серьезные природные ресурсы,  с трудом поддаются какому-либо воздействию извне. Не они зависят от мира, а мир во многом зависит от них.

Туркменистан в этом смысле занимает особое положение, он обладает большими энергоресурсами и в экономическом смысле ни соглашения с Европой, ни какие-то другие экономические рычаги воздействия для него не эффективны. Поэтому очень часто мы упираемся в стену экономических факторов «реальной политики».

Это было очень наглядно, например, когда президент Туркменистана приезжал во Францию и мы все:  Международная федерация, наши туркменские коллеги, Human Rights Watch, Amnesty International, мы все мобилизовали свои силы для того, чтобы представить альтернативную картину происходящего в Туркменистане. Но учитывая ту роль, которую играет в идеологической поддержке режима Бердымухамедова концерн «Буиг»  и другие французские компании, имеющие очень тесные экономические связи с Туркменистаном,  наши интересы столкнулись с интересами этих компаний. И не в нашу пользу.

Тем не менее, нам кажется очень важным, что это самое пресловутое Соглашение о партнерстве и  сотрудничестве  с Евросоюзом все еще не подписано. В нашей аргументации этот факт очень важен, потому что там есть пункт о том, что в случае ухудшения ситуации с правами человека в Туркменистане это соглашение может быть расторгнуто.  И мы аргументируем, что куда же еще может ухудшиться ситуация по сравнению с тем какова она сейчас. И как в таких обстоятельствах можно подписывать этот документ?

В тоже время, мы абсолютно не за политическую и экономическую изоляцию Туркменистана.

ХТ: Изменилась ли ситуация с правами человека в Туркменистане с приходом к власти Бердымухамедова? Если – да, то в какую сторону?

АК: Мне как наблюдателю, работающему извне, кажется, что ситуация изменилась только в плане риторики. Были заявлены, провозглашены намерения предпринять шаги по улучшению ситуации с правами человека. С предыдущим президентом даже этого не было.

Бердымухамедов заявил об изменение курса, было заявлено, что Туркменистан становится открытым для Интернета, проведены амнистии, приглашены в страну международные наблюдатели. Мы отнеслись к этому, как к оптимистическому сигналу.

К сожалению, этот оптимистический сигнал не был подтвержден реальными действиями в должной мере: создание многопартийности носит явно декоративный характер, политические, гражданские и социальные права продолжают повсеместно нарушаться.

Поэтому хотелось бы, чтобы помимо риторики были и конкретные изменения. Комитет по правам человека Организации Объединенных Наций уже неоднократно обращался к правительству Туркменистана  и предлагал целый ряд рекомендаций по улучшению ситуации с правами человека в стране. Очень бы хотелось увидеть, какие реальные шаги предпринимаются Туркменистаном для выполнения этих рекомендаций.

То же самое касается рекомендаций Комитета против пыток – исполнительного органа ООН, в которых очень подробно и аргументировано предлагается проведение ряда  реформ туркменского национального законодательства, судебной и пенитенциарной систем.

Когда эти реформы не на словах, а на деле начнут происходить, и будут действительно видны их результаты, только тогда можно будет говорить о реальных изменениях.

ХТ: Станет ли ратификация Соглашения о партнерстве и сотрудничестве с Туркменистаном официальным признанием Евросоюза в том, что ситуация с правами человека в стране больше не вызывает у ЕС никакой озабоченности?

АК: Соглашение может быть истолковано таким образом. И именно поэтому его ратификация в данный момент нам представляется преждевременной, поскольку Туркменистан не предоставил достаточных гарантий того, что предпринимаются хоть какие-то конкретные шаги по улучшению состояния прав человека. Я говорю не о «косметических» мерах, таких как создание ресурсных центров, а о реальных улучшениях в сфере гражданских и политических свобод. Я говорю о значимых, весомых доказательствах, которые бы подтвердили, что демократические реформы в Туркменистане имеют необратимый характер.

Нам кажется, что основанием для ратификации Соглашения может стать только предоставление туркменской стороной солидных гарантий того, что будут проводиться реформы, направленные на исправление поистине катастрофической ситуации с правами человека в Туркменистане.

Пока Парламенты Великобритании и Франции разделяют это мнение. И, хотя, нам понятно также стремление Европарламента к скорейшему заключению Соглашения, поскольку оно могло бы стать базой для каких-то совместных шагов, совместных обсуждений и улучшений в области прав человека, мы считаем, что Туркменистан не может пока представить неопровержимые доказательства намерений по демократизации общества.

Это наша точка зрения, которую мы доносим до всех участников процесса ратификации Соглашения, и стараемся аргументировано доказывать ее фактами и примерами нарушений прав человека в Туркменистане и масштабности этих нарушений.

Интервью провел Максат Аликперов