Фарьяб близко

Виталий Волков

Руководство Туркмении панически боится проявлений недовольства со стороны своего населения, и продолжает предпринимать самые жесткие меры по отношению к тем, кто может иметь какие-либо связи с зарубежной политической оппозицией и западными СМИ. Однако гораздо большую опасность, созревающую вблизи своих границ, Ашхабад за этой заботой может просмотреть. Речь идет о сосредоточении групп боевиков из стран Центральной Азии и с российского Северного Кавказа на афганской территории, в провинции Фарьяб, а также о резком усилении боевой активности движения «Талибан» и его союзников в непосредственной близости от границы с Туркменией.

В конце апреля талибы распространили заявление о начале своего весеннего наступления в Афганистане, и указали на то, что намерены осуществлять операции на условном севере страны, где пролегают пути Северной сети поставок (ССП) для войск международной коалиции (МССБ). Вслед за этим в афганских СМИ появилась информация о боях в Фарьябе, которые «Талибан» навязал отрядам местной самообороны (сил национальной полиции и иностранных военных в этом уезде не имелось).

Затем BBC сообщала о том, что талибы захватили ряд селений вблизи границы с Туркменией, и тысячи местных жителей вынуждены были бежать из родных мест. А 8 мая начальник полиции Фарьяба Набиджан Мулахель в интервью Deutsche Welle («Немецкой Волне», ред.) уточнил, что боевые действия, о которых идет речь, развернулись в трех уездах провинции, в частности, в Кайсаре. Главным в словах афганского чиновника было то, что основной ударной силой со стороны повстанцев, выступили бойцы-иностранцы, в первую очередь чеченцы и узбеки, входящие в состав Исламского движения Узбекистана (ИДУ). Помимо них, в боях против местной милиции участвовали афганские таджики, узбеки, туркмены и пуштуны.

Составленные из них несколько отрядов напали как раз на те села, в которых имелись пункты милиции. Самооборона не смогла противостоять нападавшим, села были захвачены. Начальник полиции Фарьяба обратил внимание на то, что боевиков сопровождали операторы, фиксировавшие их действия на видеокамеры. Эта деталь, по мнению военных специалистов, может свидетельствовать о намерении использовать снятые кадры в дальнейшей пропагандистской кампании, причем скорее видеосъемки характерны не для «Талибана», а для экстремистских организаций, по типу близких к «Аль-Каиде», а также для группировок, выросших из тела ИДУ за последние годы.

Судя по утверждениям представителей афганских властей, правительственные силы, стянутые в Кайсар, к 7 мая вытеснили оттуда боевиков. Но те из Фарьяба не ушли, а поднялись в высокогорные кишлаки, где они могут не опасаться преследования войск, и обосновались там. То есть фактически речь идет о процессе создания укрепленного района боевиков ИДУ вблизи от Туркмении. Ранее такой укрепрайон возник в афганском Бадахшане, у границы с Таджикистаном. (Об этом много писали СМИ в течение последнего года). Источник в афганских спецслужбах специально уточнил для Хроники Туркменистана, что в данном случае речь не идет о «миграции» боевиков ИДУ из Бадахшана в Фарьяб, а о создании второго такого района, который заселяют не те отряды, которые уже обосновались в Бадахшане.

Власти провинции Фарьяб исходят из того, что удар боевиков был осуществлен в соответствии с планом движения «Талибан», который разработан в пакистанской Кветте. Начальник полиции Фарьяба Набиджан Мулахель выделяет стратегическое значение выбранного для атаки района — там расположен водный ресурс, важный для водоснабжения как Фарьяба, так и расположенных неподалеку Туркменистана и Узбекистана.

Такова в первом приближении объективная реальность. Как ее оценить с точки зрения региональной безопасности? Это вопрос номер один. А вопрос номер два — как ее оценивают туркменские власти, оказавшиеся ближе других к эпицентру событий?

Начнем с первого. Лидер туркменской оппозиционной Республиканской партии в изгнании Нурмухаммед Ханамов считает, что к происходящему в Фарьябе следует отнестись со всей серьезностью. По его словам, бои вблизи границы с Туркменистаном были и прежде. Но тогда столкновения происходили между этническими группировками за влияние на тех или иных территориях. В частности их вели формирования генерала Дустума (в основном состоящие из узбеков), с таджиками и с пуштунами. Но последнее время этот регион считался сравнительно спокойным, столкновений, всерьез беспокоящих мирным жителей по обе стороны границы, там не было. То же, что там происходит в эти дни, очень волнует не только туркменских жителей приграничья, но всю Центральную Азию. «По имеющейся у нас информации, бои велись совсем близко от границы с Туркменией, и ряд малых и больших сел на афганской стороне захвачены талибами, причем не только в Кайсаре», — говорит Ханамов. По его информации, местные жители боятся пришедших в их края боевиков, тем более что те производят впечатление великолепно подготовленных и очень хорошо вооруженных воинов спецназа, среди которых выделяются чеченцы и узбеки. Собственно, их так и прозвали «талибским спецназом».

Однако в таком названии содержится коварная неточность. Оно предполагает, что действия этого отряда, или, как уточняют афганские полицейские, нескольких самостоятельных отрядов, подчиняются командам движения «Талибан» и служат осуществлению исключительно их планов. Если бы это было так, то поводы для волнения у туркменских властей в связи с их активностью вблизи границы могли бы ограничиваться проблемой возможных беженцев, а ее Ашхабад готов решать простым способом — «нет человека — нет проблемы».

По крайней мере, так считает Нурмухаммед Ханамов. «На территории, где идут бои, живет много этнических туркмен. По сообщениям в СМИ, тысячи человек покинули свои жилища. Куда они двинулись, пока не известно. Самой безопасной и близкой возможностью для них была бы Туркмения, но Ашхабад не допустит этого, граница для них открыта не будет. Ведь после того, как в первые годы независимости Туркменистана ворота для афганских и иранских туркмен открылись, и пошел большой поток въезжающих, Ниязов испугался, закрыл границу, а тех, кто въехал (возникли несколько селений), стали насильственно сажать в эшелоны и депортировать с территории страны через Кушку. Бердымухамедов тогда был сперва министром, потом заместителем главы правительства. Он запомнил опасения Ниязова, что афганские туркмены могут быть не такими покорными, как местные. Так что пока путь беженцев — либо в Иран, либо в другие, более спокойные района Афганистана», — рассуждает оппозиционный лидер.

Но, если бы в Фарьябе страх на население наводил именно «талибский спецназ», в Ашхабаде могли бы успокаивать себя по поводу иного, более страшного для властей опасения — что рано или поздно талибы, обретя силу и на условном севере Афганистана, решат двинуться в соседние государства. Многие эксперты в России утверждают, что Центральной Азии агрессия талибов не грозит. Особенно Ашхабаду, который дружил с муллой Омаром в самые махровые «талибские» времена в Афганистане, поставлял ему ГСМ, и любил напоминать своему окружению об обещании, полученном от лидера «неистовых мулл» в случае чего прислать на выручку в Ашхабад тьму своих воинов. Говорится о том, что талибы, даже если и вернут себе позиции во власти в Афганистане после 2014 года, займутся проблемами внутри страны, решением ряда спорных вопросов с Пакистаном и с Ираном, но не с Центральной Азией. Совсем другое дело, если для формирований, которые условно обозначаются как ИДУ, талибы служат лишь временными союзниками, пока дело касается афганских планов, но в отношении Центральной Азии у «спецназа» имеется самостоятельная политическая программа, в которой северный Афганистан играет стратегическую роль.

Российский специалист по кризисным ситуациям Лев Корольков объясняет происходящее в Фарьябе тем, что в этой провинции осуществляется часть общей диспозиции, разработанной движением «Талибан», и направленной на усиление напряженности в тех районах на севере и западе Афганистана, которые раньше были относительно спокойными. «Ряд серьезных экспертов считают, что основная цель этого плана — накануне решающих переговоров с силами МССБ создать условия для получения наибольших выгод для себя на этих переговорах, где фактически будет осуществляться распределение ролей в будущем управлении страной», — утверждает Лев Корольков.

По его словам, сейчас талибы перебрасывают из Гильменда и других провинций свои боевые группировки, составленные из бойцов, этнически подходящих для действий в северных провинциях, к границам республик Центральной Азии, через которые проходит северный маршрут вывода войск НАТО. В сравнительно спокойном Фарьябе правительственных сил безопасности мало, войск МССБ тоже мало. И боевики сейчас ведут разведку боем, а в случае стягивания туда крупных сил правительственных войск, легко «растворяются». А силы МССБ и Кабула растягиваются от Бадахшана аж до границы с Ираном. Однако это лишь одна сторона медали. Параллельно со стороны руководства ИДУ идет отработка координации действий «Талибана» и ИДУ на стыке границ Туркмении и Узбекистана, в местностях, где основная группа среди жителей — узбеки, но имеется значительное число этнических туркмен. Эти туркмены сильно отличаются по менталитету от туркменских жителей, они более пассионарны и представляют собой подходящий вербовочный материал для действий в Туркмении и в целом в Центральной Азии, считает специалист.

Ряд обозревателей в республиках Центральной Азии, в том числе, в Таджикистане, говорят о том, что угрозу вторжения боевиков-исламистов со стороны Афганистана в регион стараются преувеличить российские политтехнологи, чтобы запугать власти этих стран и вынудить обратиться за помощью к Москве. Тем не менее, анализ действий сетевых исламистских структур за прошедшие пятнадцать лет говорит совершенно об ином: они последовательно стремятся к созданию «спящих» ячеек как в странах, где сосредоточены их основные политические интересы, так и по всей так называемой «дуге кризиса», охватывающей гораздо более широкое пространство. ИДУ, в первую очередь нацеленная на свержение светского режима в Узбекистане, а также, судя по поступающим новым сведениям, на создание на территории всей Центральной Азии исламского образования Туран (или Туркестан), раньше или позже должна была воспользовалась возможностями, которые предоставляет туркменское приграничье. Там и раньше имелся потенциальный вербовочный контингент из числа обиженных туркменским режимом соседей, а теперь возникли условия для создания баз и дислоцирования инсургентов.

При наличии материальной подпитки со стороны спонсоров ИДУ, в дальнейшем члены движения будут инфильтрироваться в Туркмению для создания там так ячеек или проникать через ее территорию в Узбекистан и особенно в Казахстан, работу в котором ИДУ и близкие ей группировки резко активизировали с 2009-2010 годов. Туркменские силы безопасности этой угрозе противостоять пока совершенно не готовы, считает российский эксперт по кризисным ситуациям Лев Корольков. Вспоминается эпизод 2008 года, когда в Ашхабаде туркменский спецназ никак не мог справиться с двумя вооруженными преступниками, так что Ашхабад, вопреки своей позиции никого не посвящать в свои дела, вынужден был обратиться за помощью к Москве.

Косвенно слова российского специалиста подтвердил источник в спецслужбах Афганистана. Он обратил внимание на то, что в Кандагаре и в Гильменде боевики ИДУ сейчас не могут осуществлять скрытные действия и прятаться, там они на виду. В Бадахшане и Фарьябе они теперь это умеют делать, тем более что и там и там высокие горы. Кроме того, они могут уходить за границу, что очень важно для их тактики. Раньше они уходили из Кандагара или Гильменда в Пакистан, где у них имелись базы для восстановления сил, и возможности выйти из-под прямого удара противников, а теперь создали пути для ухода в Таджикистан. Скорее всего, то же они постараются обеспечить в Туркменистане, обходя с двух концов хорошо охраняемую границу с Узбекистаном. По словам информированного источника, его коллеги исходят из того, что в течение двух месяцев можно ожидать начала новых боев в Бадахшане, причем и в его таджикской части. Там полевые командиры имеют денежную подпитку благодаря активному наркотрафику. Но Туркмения, считает собеседник, в этом отношении ничуть не худшая площадка, чем Таджикистан, трафик между Афганистаном и этой страной при Ниязове был поставлен на «промышленную основу». Кроме того, с формальной точки зрения ИДУ сейчас может настаивать на предоставлении им со стороны талибов ответной военной поддержки при ведении операций во всех без исключения странах Центральной Азии, поскольку там имеются военные объекты, используемые НАТО. В том числе, в Туркмении.

Ну а что же власти в Ашхабаде? Нурмухаммед Ханамов как раз полагает, что предоставление военных аэродромов в Мары для нужд США успокаивает руководство республики. «Пока о военных приготовлениях вблизи границы со стороны Ашхабада не слышно. Но если ситуация будет и дальше развиваться в нынешнем направлении, то Бердымухамедов сперва постарается продемонстрировать готовность самостоятельно отразить угрозу, а если станет совсем страшно, поспешит на поклон к России. Хотя сегодня, возможно, он надеется на то, что получит поддержку от США, поскольку те используют мощности туркменских аэродромов для транспортировки гуманитарных грузов в Афганистан», — считает Ханамов.

По его мнению, Бердымухамедов опасается, что рядом с границей среди афганских туркмен, в свое время обиженных Ниязовым, могут сформироваться группировки из недовольных туркменским режимом, к которым будет стараться примкнуть молодежь из самой Туркмении и других стран Центральной Азии. Этот страх усиливается из-за наличия там у людей на руках оружия. «По информации, которую я получаю из тех мест, туркменские спецслужбы очень активно нанимают в этой среде платных информаторов, чтобы знать, какие там настроения и кого ни при каких обстоятельствах не следует впускать в страну. Однако появление там мощных боевых отрядов, имеющих собственную инфраструктуру, навыки получать фальшивые документы и засылать своих бойцов на территорию соседних стран, меняет ситуацию — одной информации о происходящем мало, нужны пограничные меры, нужна подготовленная армия», — говорит Ханамов.

По его мнению, Туркмения совершенно не готова к развороту событий, сходных с теми, которые уже происходят в Бадахшане. «Туркменская граница по условиям ландшафта проще таджикской для охраны, (хотя ближе к Узбекистану есть трудные участки с ущельями), и в советские времена она была достаточно надежно охраняемой, но сейчас колючая проволока прохудилась, посты очень плохо обеспечиваются, хотя и имеют не самое плохое оснащение. Пограничников перевели на самообеспечение, они чуть ли не скот сами должны пасти и зерновые выращивать, чтобы пропитаться. Армия не обстреляна, в отличие от таджикской, подготовленных кадров сейчас практически нет. А провести группы боевиков с фальшивыми документами из Афганистана через Туркмению, учитывая взяточничество среди спецслужб и полицейских, не сложно. А дальше слабо охраняемая граница с Казахстаном, которую можно вообще без контроля преодолеть на мотоцикле через пустыню», — рассуждает Ханамов.

При этом, по его мнению, упрекать Ашхабад в полном пренебрежении реальностью все же не следует. «В конце марта в Казахстане собирались главы пограничных служб республик Центральной Азии, и одним из главных в повестке был вопрос защиты границ региона на афганском направлении. Беспокойство тем больше, чем ближе вывод войск НАТО. И обращает на себя внимание то, что Ашхабад, прежде уклонявшийся от участия в коллективных многосторонних консультаций с другими странами СНГ, на этот раз принял во встрече самое деятельное участие», — отмечает Ханамов.

Виталий Волков, эксперт по ЦА в Германии. Специально для «Хроники Туркменистана».