Алишер Ильхамов
Нужна ли странам Центральной Азии «новая империя» во главе с Россией? Как республикам бывшего Советского Союза противостоять внешним и внутренним вызовам, угрожающим их суверенитету? Что такое есть сам этот суверенитет? Кому он на самом деле нужен — чиновникам или народу? На эти и другие темы размышляет в своей дискуссионной статье научный сотрудник Школы Восточных и Африканских исследований университета Лондона Алишер Ильхамов.
* * *
Видимо, из-за того, что внимание мира было в последние несколько недель приковано к западной части бывшего Cоветского Cоюза, события в южной его части оставались в тени. Так, остались мало замеченными прошедшие в Худжанде и Ташкенте два саммита ШОС: 1 апреля — на на уровне глав военных ведомств стран-участниц, и 28 марта — антитеррористической структуры ШОС. Между тем, эти два мероприятия могут стать веховыми по крайней мере в двух отношениях.
Новая старая политика
Во-первых, оба саммита выявили ту стратегическую концепцию относительно ближнего зарубежья, которой политическое руководство России стало руководствоваться в последнее время. Тот факт, что российский президент одержим ностальгическим желанием восстановить СССР в том или ином виде, не представляло большого секрета. И ранее он заявлял, что развал СССР был геополитической катастрофой ХХ века. А в рамках своей предвыборной платформы в 2011 г. он объявилкурс на укрепление Евразийского союза: «Мы предлагаем модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной «связки» между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом».
Ожидалось только, что действовать он будет, опираясь, в основном, на дипломатические и экономические рычаги, а также соблюдение норм международного права, не принуждая, а заинтересовывая бывшие союзные республики в выгодах сближения с Россией и признания ее лидерства во внешнеполитических вопросах. Этот подход споткнулся на Украине. Когда аргументы от экономики, то бишь щедрые посулы по снижению цен на газ и выделению миллиардных льготных кредитов, не сработали, в Кремле очевидно наступило горькое разочарование в такого рода мягких методах убеждения. Наступило понимание того, что пора переходить к более весомым аргументам. Результатом чего стало скоропалительное проведение референдума на Крымском полуострове и не менее скоропалительное оформление Государственной Думой вопроса о его присоединении к Российской Федерации.
Наблюдатели сразу разглядели в этом шаге радикальную смену парадигм во внешней политике Кремля. Согласия однако не было относительно того, является ли этот поворот результатом эмоциональной реакции Путина на события в Украине или же он готовился к этой смене курса давно, основываясь на фундаментальных аналитико-стратегических разработках. Некоторые наблюдатели поспешили окрестить новый курс Кремля в отношении ближнего зарубежья «собиранием русских земель».
Но имеются ли основания именно так называть этот курс? Я думаю, имеются, хотя этот термин далеко не исчерпывает сути новой политики Кремля. В случае с «русским» Крымом вопросов нет: этот полуостров многими русскими националистами давно считался «своим». Да что там о националистах говорить. Даже вполне либеральный Михаил Горбачевблагословил присоединение Крыма, назвав этот шаг исправлением «исторической ошибки».
Однако на саммите ШОС мы услышали из уст представителей министра обороны России интересную пропозицию, проливающую больше света на концептуальные схемы, которыми стал руководствоваться Кремль. Как сообщила «Независимая газета», «Россия и ее союзники по ШОС и ОДКБ после вывода из Афганистана международных сил создадут в его приграничных с СНГ районах некие буферные территориальные образования, которые будут препятствовать проникновению нестабильности из этой страны в другие государства».
На мой взгляд, Шойгу обнаружил ранее публично не артикулированное стремление Кремля использовать технологии создания «буферных» зон как барьер против распространения влияний внешних сил, которые Кремль полагает враждебными и угрожающими национальным (или неоимперским?) интересам России. Речь идет, прежде всего, о НАТО. Последний, по мнению Кремля, постоянно отодвигает свои границы на Восток, или, по крайней мере, стремится к такому расширению за счет пространства, которое Москва считает своим подворьем, то есть зоной своего влияния.
В принципе, эта концепция «буферных» зон уже опробована в случаях с Приднестровьем, Абхазией и Южной Осетией, инкорпорацию которых в лоно российской политики вряд ли можно квалифицировать как «собирание русских земель». Ведь большинство населения этих территорий — не русские. С точки зрения российской стороны, экспансия в этих случаях оправдывалась защитой нерусских национальных меньшинств, которые тяготели к России как гаранту своих прав и интересов.
Таким образом, по охвату практик и инструментов воссоздания империи концепция «буферных» зон оказывается более широкой, чем «собирание…». Эта концепция включает в себя как собственно «собирание русских земель», так и ссылку на защиту интересов национальных меньшинств (или же малых государств от давления со стороны государств более крупных) как предлог для интервенций под флагом миротворческих миссий. Сюда также относится ссылка и на фактор «стабильности» и внешних угроз.
И здесь, конечно, трудно провести грань между неоимперскими интересами России и миссией по защите легитимных прав этнических меньшинств на территории стран ближнего зарубежья. Есть опасения, однако, что обоснование для интервенций России во внутренние дела этих стран будет носить довольно произвольный характер, в зависимости от патрон-клиенталистских и геостратегических соображений. Каких именно соображений, в предельной степени откровенно озвучил идеолог неоимперского курса Кремля политолог Александр Дугин. Он, правда, использует другое название для «буферных» зон обозначая их «зонами стабильности». Такие зоны, по его мнению, должны создаваться на периферии Евразии, на что Россия якобы имеет неоспоримые права. В частности, проецируя эту позицию на Азербайджан, он предупреждает:
«Я много раз говорил одну важную для Азербайджана вещь – единственным гарантом территориальной целостности всех постсоветских государств является именно Россия. Если Россия не захочет быть гарантом территориальной целостности этих государств – то их территориальная целостность будет нарушена. Пока Россия поддерживает юридические требования Азербайджана на Карабах. Стоит только попытаться начать искать нового «старшего брата» за пределами России, то разрушится все. Разрушатся Азербайджан, Армения, Молдова, как разрушились Грузия и Украина. При конфронтации с Москвой ни одно постсоветское государство существовать в нынешних границах не будет. Оно будет существовать в других границах, значительно меньших, чем сейчас. Причем, как де-юре, так и де-факто».
Новый Шелковый путь или обратно к гражданской войне?
Вторым знаменательным аспектом упомянутого саммита ШОС стало озвученное Шойгу сообщение о том, что, согласно концепции «буферных» мини-государств, «Россия и Китай проведут в 2014 году в Афганистане совместную пограничную операцию». Этот план, по мнению Шойгу, следует рассматривать как ответ ШОС на угрозы для стабильности в регионе Центральной Азии, усиливающиеся в связи с ожидаемым к концу 2014 г. уходом международных сил из Афганистана. И здесь прикладное значение концепции «буферных зон» выступает во всей своей красе. Шойгу предложил ни больше ни меньше, как создавать эти зоны на территории не стран-членов ШОС, а Афганистана. Так, как это старался делать в свое время Ташкент, оказывая прямую финансовую и военную поддержку режиму Абдул-Рашида Дустума.
Мы прекрасно помним, чем закончилось правление Дустума в северном Афганистане: в 1998 году талибы овладели провинциями Джаузджан и Балх, включая город Шибарган, где располагались ставка Дустума и его авиация. Боевые действия приблизились границам Узбекистана, а талибы вышли на берег Аму-Дарьи. Тогда Ислам Каримов вынужден был вступить в прямые переговоры с новой властью в Кабуле, заявив осенью 2000 г., что Ташкент готов идти на диалог с движением «Талибан», если оно будет контролировать ситуацию в Афганистане. Вслед за этим Каримов произнес довольно мудрые слова, которые пора сегодня вспомнить и применить к сегодняшним реалиям: «Нам может не нравиться движение «Талибан», но это сила, с которой нельзя не считаться. Нам не нужно противостояние с Афганистаном. Мы никогда не хотели и не допустим, чтобы нас втянули в противостояние с этой страной. Мы будем делать все, чтобы это исключить».
Вернуться обратно к политической жизни и к нынешнему своему положению Дустум смог только благодаря вторжению в Афганистан, которое США предприняли в качестве ответа на террористическую акцию Аль Каиды в США в сентябре 2001 г. Тогда Дустум оказался нужен международным силам в качестве союзника в борьбе с талибами, которые отказались выдавать американцам Бен Ладена и его сеть в Афганистане.
Но сегодня США вряд ли будут благосклонно относиться к новым вызовам со стороны Дустума в адрес Кабула. Наоборот, сегодня США и силы НАТО делают ставку на укрепление центрального правительства Афганистана. Последнее же с явным недовольством относится к любым попыткам Дустума опять играть в сепаратизм. Эта линия Дустума не сработала в конце 90х годов и тем более не сработает сейчас, когда власть в Кабуле значительно окрепла. Благодаря массированной помощи со стороны США и других стран Запада Кабул уже располагает весьма внушительными и боеспособными вооруженными силами, включая 240-тысячную армию, 10-тысячный контингент коммандос и 1000 спецназовцев. Вооруженные силы Афганистана хорошо моторизованы, вооружены и располагают 23 тыс. бронемашин, более чем 56 военными вертолетами и сотней военных самолетов. Добавим сюда значительное количество американской военной техники, оставляемой Афганистану после ухода основного воинского контингента НАТО из этой страны.
Те, кто попытается создавать квази-государственные «буферные» режимы на Севере Афганистана, которые бы противостояли Кабулу, должны принимать во внимание новые реалии. Такие попытки могут спровоцировать новый виток гражданской войны в Афганистане, и как следствие – привести к дестабилизации в самой постсоветской Центральной Азии.
Пока неизвестно, в чьих руках в конечном итоге будет оставаться контроль над Кабулом, нынешнего режима или талибов. Но как талибы, так и нынешнее правительство в Кабуле воспримут планы по созданию «буферных» мини-государств на территории Афганистана как вмешательство в их внутренние дела и могут предпринять ответные действия. Для начала в таком случае следует ожидать поддержки Кабулом диверсионных операций Исламского движения Узбекистана (ИДУ) на территории стран Центральной Азии. А это создаст порочный круг зависимости Центральной Азии от военной поддержки со стороны России, что позволит ей завершить восстановление полного стратегического контроля над всем регионом. Как следствие, страны региона будут низведены к статусу бухарских эмиратов, чьи правители вольны вести какую угодно внутреннюю политику, но во внешней должны слушаться и повиноваться Москве.
Центральная Азия перед выбором
На протяжении почти всего постсоветского периода Центральная Азия была ареной скорее соперничества, чем тесного сотрудничества между странами региона. Сегодня как никогда эта разобщенность и многочисленные нерешенные вопросы и трения во взаимоотношениях между ними ставят под угрозу само их существование как суверенных государств. Например, Ташкент часто видел отстаивание своих интересов в ослаблении своих соседей, чей политический и экономический курсы он считал неугодными для Узбекистана. В результате те превратились в верных сателлитов Москвы как противовес давлению со стороны Ташкента. И что от этого Узбекистан выиграл в конечном итоге?
Убежден, что в долговременных интересах Узбекистана было бы иметь соседей с развитой экономикой и нерушимым суверенитетом. Так, слабый Таджикистан, опасаясь угрозы экономического и военного шантажа со стороны Узбекистана, будет постоянно искать патронажа в лице России и соглашаться на ее военное присутствие. Газовый шантаж уже привел к твердому намерению Таджикистана завершить строительство Рогунской ГЭС и запустить ее как можно скорее. Военное присутствие России даже может усилиться, если Москва уговорит Душанбе согласиться на использование ее территории для транспортировки оружия таджико-узбекским группировкам на Севере Афганистана.
В свою очередь, Афганистан, вновь ввергнутый в гражданскую войну (к чему может привести вмешательство сил ШОС в его внутренние дела) — тоже не в интересах Узбекистана, да и всей Центральной Азии. Помимо того, что боевые действия будут приближены к границам региона, Узбекистан и его соседи лишатся возможностей развивать выгодные экономические отношения с Кабулом, например, получить многомиллионные контракты на строительство железных дорог. У Афганистана есть деньги на подобные проекты развития. Еще в 2012 западные страны обязались потратить на развитие экономики и государственных институтов Афганистана 16 миллиардов долларов США сроком до 2015 года. После этого финансирование должно продолжиться. Не трудно предсказать, что значительная доля финансирования пойдет на развитие инфраструктуры, которая малоразвита на сегодняшний день.
Развитая транспортная инфраструктура Афганистана, создание которой возможно только при наличии стабильности в стране, в конечном итоге позволит странам Центральной Азии получить выход к морским портам через территорию Афганистана. Нет необходимости говорить о том, какое значение это имело бы для торговли и экономического развития региона.
Уместно напомнить, что в свое время российский востоковед и историк Василий Бартольд указал на причину экономического упадка Центральной Азии – он начался с упадка Шелкового пути, что, в свою очередь, было вызвано возросшим значением морских путей для мировой торговли. Не пора ли странам региона извлекать исторические уроки?
Нужен ли вообще суверенитет?
Некоторые представители гражданского общества республик Центральной Азии вполне закономерно задаются вопросом, а стоит ли вообще поддерживать идею суверенитета. Ведь тот «суверенитет», который мы наблюдали в постсоветский период, на практике вылился в суверенитет правящих элит, их право угнетать свой народ и лишать его голоса.
Такой «суверенитет» действительно опостылел многим. Из-за чего значительная часть населения стала задумываться, а не лучше ли вернуться обратно в СССР. Пусть мол Россия опять нас завоюет, может, тогда заживем получше. Ведь в самой России уровень жизни, да и степень гражданских свобод существенно выше, чем в странах Центральной Азии. Но этот, казалось бы очевидный шаг к лучшей жизни на самом деле является иллюзорным решением местных проблем. СССР в прежнем виде уже невозможно воссоздать, как невозможно войти дважды в одну и ту же воду. Нет уже той идеологии эгалитаризма, нет того цемента, который спаивал вместе народы, населяющие огромную страну. А есть рост этнического национализма, ксенофобии, социального расслоения, есть власть олигархов, бегство капиталов, отмывание денег в невиданных ранее масштабах и безбрежное море коррупции. Какую такую общность из всего этого можно спаять? На каких основаниях?
С другой стороны, скептицизм в отношении реставрации империи вовсе не означает отрицания необходимости для Центральной Азии в сохранении тесных связей с Россией, если такие связи строятся на базе реального, а не фиктивного суверенитета каждой из сторон.
Многим видится фатально неизбежным сведение выбора, имеющегося в наличии у народов Центральной Азии, только к двум опциям – новой империи или статус-кво. Но возможен ли третий путь? На мой взгляд, возможен, если мы внесем ясность в вопрос о суверенитете. До сих пор эта идея была отдана либерально мыслящим гражданским обществом на откуп ура-патриотам, этно-националистам и правящим кликам. Последние же эксплуатировали ее в своих интересах. Отворачиваясь от идеи суверенитета, гражданское общество только оказало себе медвежью услугу. Теперь, как никогда, возникла необходимость перехватить инициативу в этом вопросе, но переформулировать дискурс, поставив вопрос о реальном суверенитете. Что я под ним понимаю?
Думаю, он невозможен без четырех составляющих – суверенитета народа, суверенитета территории, суверенитета центрального правительства и суверенитета соседей. Истина заключается в том, что нельзя добиться реального суверенитета, исключив хотя бы одну из этих составляющих. Каждая их них – это как одна из четырех ножек стола: уберешь одну ножку и стол развалится. Попытаюсь кратко обосновать необходимость каждой из них.
Если Вы не гарантируете и не обеспечиваете суверенитета народа, то правительство лишается поддержки, необходимой для отстаивания суверенитета страны. Вы закончите тем, что мы имеем сейчас, когда оказавшись в отчаянном положении, народ, или его часть, оказывается индифферентной к идее независимости и ностальгирует по имперскому прошлому. Да и нынешняя правящая элита, если надавить на нее, легко откажется от национальной независимости в обмен на сохранение власти, пусть эта власть и будет ограничена рамками внутренней политики. Я не думаю, что если восстановится империя, народ получит суверенитет. Сейчас народ стонет под одним прессом, но окажется под двойным.
Далее, если нет суверенитета центрального правительства, то некому будет мобилизовать население и ресурсы для защиты суверенитета страны. Это тоже незаменимая «ножка стола».
Нет суверенитета территории, тогда вы закончите бардаком, когда неясно, какой юрисдикции подчиняться.
Наконец, не уважая и не помогая укреплять суверенитет соседей, вы настраиваете их против себя, приобретаете врагов, которые будут искать союза с силами, которым не очень нравится ваш суверенитет. Если мы принимаем этот принцип к руководству, то должны отправить на свалку все концепции «буферных» зон как авантюристические и провокационные, которые только работают против вашего же суверенитета.
Хотим ли мы такого суверенитета, именно в таком формате? Я полагаю, многим он был бы по душе, но я оставляю это в качестве предмета для дальнейшего обсуждения.
Источник: Фергана
