Михаил Агаджанян
К концу 2013 года представители ЕС на Южном Кавказе поделились оценками по перспективам реализации некоторых трансграничных энергетических проектов. В соответствии с ними, на нынешнем этапе якобы сформированы благоприятные условия для того, чтобы заключить соглашение по строительству Транскаспийского газопровода. С конца февраля текущего года оптимизм европейских функционеров стал определяться в большей степени политическими факторами, чем реальными экономическими расчётами. По промежуточным итогам «украинского кризиса» в Европе оживились разговоры о снижении энергозависимости от России. Прежде всего, в её газовой составляющей. Одним из направлений работы по уменьшению объёмов поставок российского энергоресурса европейцам видится активизация Транскаспийского проекта.
Сложная предыстория данного проекта известна. До последнего времени прокладка трубопровода из Туркменистана в Азербайджан по дну Каспийского моря считалась мало реализуемой в силу ряда причин.
Среди них чаще всего упоминается фактор негативного отношения России и Ирана к проекту, считающих, что Транскаспийский газопровод не является двусторонним делом Туркменистана и Азербайджана при заинтересованном участии ЕС. Решение по нему должно быть принято на принципах каспийского консенсуса, при общем одобрении всех прикаспийских стран, − такова позиция Москвы и Тегерана. В основу своей аргументации две региональные державы вкладывают приоритет обеспечения экологии региона, а также императив следования принципу решения всех вопросов по Каспию исключительно прибрежными государствами. Правовой статус закрытого моря до сих пор не выработан, что придаёт занятым российской и иранской сторонами по Транскаспийскому газопроводу позициям дополнительную объективность.
Заслуживает внимания анализ не только «украинских» причин столь оптимистического настроя ЕС по поводу реализации проекта. Момент для активизации консультаций по «Транскаспию» Брюсселем выбран не случайно. Грузия парафировала соглашение об ассоциации с ЕС на Вильнюсском саммите «Восточного партнёрства» и готовится к его подписанию в ближайшие месяцы. Азербайджан же занял отстранённую позицию и к европейской, и к евразийской экономической интеграции. Локальный успех европейской дипломатии на Южном Кавказе, по мнению наднациональных органов ЕС, может быть развит продвижением трансграничных энергетических проектов.
Дополнительную мотивацию европейцам придаёт фактор их обострившейся контригры с россиянами вокруг склонения отдельных республик постсоветского пространства к той или иной схеме экономической интеграции. Свою роль играет также вопрос получения европейскими потребителями российского природного газа на более выгодных ценовых режимах работы с «Газпромом». Как можно понять, переговоры российской газовой корпорации с европейскими партнёрами о ценообразовании на «голубое топливо» продолжают оставаться актуальной темой. Европейские СМИ отмечали высказанную «Газпромом» готовность достичь с Еврокомиссией компромиссных развязок до предпринятия Брюсселем неких антитрестовых мер в отношении российской компании. Таким образом, запуск представителями ЕС разговоров о приближении практических этапов реализации проекта «Транскаспия» вполне объясним. Европейцев не смущает очевидная завышенность их оптимизма. Помимо прочего, это позволяет им надеяться на пересмотр Россией принципа ценообразования на свой газ, который имеет привязку к стоимости нефти. Считается, что это взвинчивает цены на российский энергоресурс для европейских потребителей. В то время как «конкуренты» российской компании на постсоветском пространстве намерены ориентироваться в своих газовых контрактах с европейскими странами на принцип спотового ценообразования. В частности, ЕС ждёт от Азербайджана именно такого подхода при определении стоимости газа.
Что интересно, определённое отрезвление Брюсселя от завышенного оптимизма может придти с неожиданного направления. Как можно понять из первой реакции Баку на европейские информационные пробросы о начале предметной работы над транскаспийским проектом, в этой республике недовольны креном ЕС на сотрудничество с Ашхабадом. Ресурсная база центральноазиатской республики рассматривается европейцами в качестве критически важной для реализации проекта. Это ведёт к снижению роли Азербайджана, которая в рамках «Транскаспия» может свестись к функции исключительно транзитной страны.
На Апшеронском полуострове большие надежды связывают с разработкой второй фазы месторождения «Шах-Дениз». Но его объёмы уже ориентированы на Трансанатолийский (TANAP) и Трансадриатический газопроводы (TAP). В совокупности с «Транскаспием» указанные проекты составляют так называемый «Южный газовый коридор», лоббируемый ЕС на протяжении всех последних лет. Функционеры ЕС строят планы о покрытии «коридором», за счёт его дальнейшего расширения, до 20% потребностей ЕС в газе в долгосрочной перспективе. Под «расширением» понимается ввод в эксплуатацию Транскаспийского газопровода и увеличение мощностей TANAP и TAP. По обоим газопроводам (в техническом отношении Трансадриатический трубопровод станет продолжением Трансанатолийского) Азербайджан намерен поставлять 16 млрд. куб. м энергоресурса, из которых 6 млрд. предназначены турецким потребителям, 10 млрд. – ориентированы на европейский рынок. Поставки по TAP, которые и должны обеспечить выход азербайджанского газа на рынок ЕС, станут реальностью не ранее 2019 года (к началу строительства трубопровода планируется приступить в 2015 году). Таким образом, совокупный объём ориентированного на западное направление (ЕС и Турция) азербайджанского газа составляет порядка 16 млрд. куб. м. Это весьма незначительный вклад Баку в дело европейской энергетической диверсификации и поддержания Старым Светом комфортного для себя уровня «газовой независимости» от «Газпрома». Представители последнего в связи с этим отмечают, что на европейском рынке азербайджанский газ может заменить выбывающие объёмы поставок из Алжира и Ливии, которые испытывают проблемы с добычей и сокращают экспортные поставки. Однако, чтобы претендовать на сопоставимые с Россией позиции на европейском газовом рынке необходимо поставлять туда куда более крупные объёмы, чем заявленные Азербайджаном 16 млрд. куб. м.
На Апшеронском полуострове большие надежды связывают с разработкой второй фазы месторождения «Шах-Дениз». Но его объёмы уже ориентированы на Трансанатолийский (TANAP) и Трансадриатический газопроводы (TAP). В совокупности с «Транскаспием» указанные проекты составляют так называемый «Южный газовый коридор», лоббируемый ЕС на протяжении всех последних лет. Функционеры ЕС строят планы о покрытии «коридором», за счёт его дальнейшего расширения, до 20% потребностей ЕС в газе в долгосрочной перспективе. Под «расширением» понимается ввод в эксплуатацию Транскаспийского газопровода и увеличение мощностей TANAP и TAP. По обоим газопроводам (в техническом отношении Трансадриатический трубопровод станет продолжением Трансанатолийского) Азербайджан намерен поставлять 16 млрд. куб. м энергоресурса, из которых 6 млрд. предназначены турецким потребителям, 10 млрд. – ориентированы на европейский рынок. Поставки по TAP, которые и должны обеспечить выход азербайджанского газа на рынок ЕС, станут реальностью не ранее 2019 года (к началу строительства трубопровода планируется приступить в 2015 году). Таким образом, совокупный объём ориентированного на западное направление (ЕС и Турция) азербайджанского газа составляет порядка 16 млрд. куб. м. Это весьма незначительный вклад Баку в дело европейской энергетической диверсификации и поддержания Старым Светом комфортного для себя уровня «газовой независимости» от «Газпрома». Представители последнего в связи с этим отмечают, что на европейском рынке азербайджанский газ может заменить выбывающие объёмы поставок из Алжира и Ливии, которые испытывают проблемы с добычей и сокращают экспортные поставки. Однако, чтобы претендовать на сопоставимые с Россией позиции на европейском газовом рынке необходимо поставлять туда куда более крупные объёмы, чем заявленные Азербайджаном 16 млрд. куб. м.
При наиболее оптимистичном для республики сценарии, она может претендовать на около 7% обеспечения европейских потребностей в газе к моменту начала поставок со второй фазы месторождения «Шах-Дениз». «Газпром» же намерен не только сохранить свою нынешнюю примерно 30-процентную долю поставок в Европу, но и расширить её до более внушительного вида. В российской корпорации прогнозируют потребность Европы в импортном газе к 2025 году на уровне 145 млрд. куб. м, к 2030 году — до 200 млрд. Топ-менеджеры «Газпрома» в связи с этим заявляют о готовности «поставить газа стoлько, сколько Европе потребуется или захочется».
С объёмом в 10 млрд. кубометров в год по трубопроводу ТАР даже сейчас, не говоря уже о перспективе 2019 года, погоду на европейском рынке не сделаешь. В июне 2013 года рейтинговое агентство «Fitch» заявило, что выбор концессионерами месторождения «Шах-Дениз» маршрута TAP окажет умеренно позитивное влияние на кредитный профиль «Газпрома». Поскольку, в отличие от другого, ранее конкурирующего трубопровода «Nabucco West», не приведёт к существенному снижению цен на газ в Европе. Это обусловлено тем, что через TAP пойдет лишь около 2% общеевропейского объёма потребления (1).
Получается, что все разговоры о диверсификации маршрутов поставки газа в Европу, создания альтернативных российским каналов поступления «голубого топлива» на европейский рынок с восточного направления продолжают пребывать на стадии теоретизирования. Без туркменского газа, который только и может составить реальную конкуренцию «Газпрому» с постсоветского пространства, западные сторонники диверсификации и обходных Россию маршрутов не сумеют перевести эти разговоры из теоретической плоскости в практическую.
Вопрос поставок туркменского газа в Европу целиком и полностью зависит от строительства Транскаспийского газопровода. Между тем, серьёзных оснований надеяться на прокладку трубопровода поперёк Каспия в течение предстоящих 5-7 лет нет. Кроме того, реальные экспортные возможности центральноазиатской республики в западном направлении не представляются абсолютно выверенными. По прогнозам туркменского правительства, к 2016 году экспорт природного газа из республики может составить 80,7 млрд. куб. м, а к 2030-му – 180 млрд. куб. м. По прогнозам зарубежных «оценщиков», в частности, из Международного энергетического агентства, к 2035 году Туркменистан будет добывать (заметьте, только добывать, а не экспортировать) не более 138 млрд. куб. м в год. Заявленная же Ашхабадом планка по добычи в 2030 году поднята до ежегодных 230 млрд. кубометров.
В 2010-2012 годы Азербайджан взял высокую ноту, представляя внешним партнёрам свои возможности по обеспечению европейского рынка «альтернативным» природным газом. Из Баку отмечали, что в ближайшие годы местная Госнефтекомпания сможет составить серьёзную конкуренцию «Газпрому» на европейском газовом рынке. К 2025 году планировалось нарастить добычу газа в республике до 50 млрд. куб м. Ныне оптимизм азербайджанских продуцентов «голубого топлива» заметно поубавился. Возможно, в этом свою роль сыграли оценки ведущих западных энергетических партнёров республики, которые стали всё чаще просачиваться в серьёзные печатные масс-медиа. Так, британская «Financial Times», оценив предполагаемый объём инвестиций в проекты TANAP и TAP в $45 млрд., при этом подчеркнула незначительное покрытие азербайджанским газом потребностей Европы в этом энергоресурсе (2).
Недовольство Азербайджана, как и завышенный оптимизм ЕС, также вполне объяснимо. Не располагая таким внушительным потенциалом в газовой сфере, каким обладает Туркменистан, южнокавказская республика по нарастающей ощущает переориентацию предпочтений европейцев на соседнюю прикаспийскую страну. Радражению Баку есть множество причин. Его экспортная база природного газа «распыляется» действиями, например, «Газпрома», которому азербайджанские власти во многом не могут отказать. 26 декабря прошлого года состоялась очередная встреча руководств «Газпрома» и азербайджанской Госнефтекомпании. Пресс-службы компаний выдали скупые сообщения: стороны рассмотрели вопросы развития взаимодействия в энергетической сфере, были обсуждёны условия поставок природного газа из Азербайджана в Россию. По итогам встречи стало известно, что объём поставок азербайджанского газа северному соседу уменьшился на 14,5% − с 1,6 млрд. куб м в 2012 году до 1,37 млрд. в 2013-м. Россия недобрала более половины от оговоренного дополнительным протоколом (январь 2012 года) к долгосрочному контракту купли-продажи азербайджанского газа от 2009 года объёма в 3 млрд. куб. м. Россия не забирает полностью законтрактованные с Азербайджаном объёмы газа, но фактом уже достигнутых соглашений, а также претензиями на более высокий уровень отбора, отвлекает от европейского направления газовых поставок республики сравнительно крупный «кусок».
Раздражающую роль для Азербайджана играет и фактор «двойных стандартов» европейцев по излюбленной Брюсселем теме демократии и прав человека. Состоявшиеся осенью 2013 года в Азербайджане президентские выборы удостоились критических замечаний европейских институтов. Дело дошло даже до дипломатических демаршей Баку. Правда, весьма ограниченного свойства. В начале ноября прошлого года делегация Азербайджана приостановила работу в Парламентской ассамблее Euronest (компонент программы ЕС «Восточное партнёрство»). Ничего подобного в отношениях ЕС с Туркменистаном не было замечено по итогам последних парламентских выборов в центральноазиатской республике. Напротив, пользуясь удобным предвыборным моментом открытости местных властей к учёту мнения ЕС по вопросам демократии, европейцы запустили разговоры о реализации «Транскаспия» именно впритык к дате 15 декабря 2013 года (день выборов в Меджлис Туркменистана).
И, конечно, дополнительные неудобства Азербайджану причиняют его натянутые отношения с Ираном. Республика по определению не может чувствовать себя полностью гарантированной от непредвиденных региональных процессов, находясь в геостратегически зажатом между Россией и Ираном состоянии.
Свой взгляд на «Транскаспий» есть и у Ашхабада. Туркменская сторона продолжает придерживаться острожной тактики ведения дел с ЕС и своим потенциальным партнёром по проекту (Азербайджаном). Чётко представляя критическую позицию России и Ирана по прокладке трубы по дну Каспию, Туркменистан предлагает схему доставки газа с собственных месторождений только до своей границы.
В реализации «Транскаспия» больше вопросов, чем ответов. От продолжающихся разногласий в подходах Азербайджана и Туркменистана по разделу месторождений на каспийском шельфе, до оппонирования Россией и Ираном любой попытке проложить трубу по дну моря без согласия всех пяти прикаспийских стран. Поэтому Москва поступила весьма прагматично, убрав прессинг на Ашхабад, который в предыдущие годы рассматривался туркменской стороной крайне болезненно (3). И без дипломатического нажима на потенциальных участников проекта, «Транскаспий» продолжает оцениваться как «история несбывшихся надежд».
Особую активность в продвижении проекта до недавнего времени демонстрировал Азербайджан. Известны заявления азербайджанских официальных лиц, озвученные в феврале 2013 года, о подготовке двух документов для подписания в ближайшие месяцы: на уровне глав Азербайджана, Туркменистана и Еврокомиссии, и между правительствами двух прикаспийских стран. Между тем, до сих пор не удаётся зафиксировать договорённости даже по техническим вопросам проекта. Ранее указывалось на планы подписания ЕС, Туркменистаном и Азербайджаном до конца 2013 года соглашения о связанных с проектом экологических вопросах (проведение экологической экспертизы с участием независимых международных специалистов).
Но и в Баку стали всё чаще критически относиться к попыткам ЕС сдвинуть проект в фазу практической реализации. Оттуда приходят сигналы, что положительное заключение экспертов не является гарантией реализации проекта. Оно может скорректировать позиции России и Ирана, но снять их принципиальные претензии не в силах.
Источник: kavkazoved.info
