Закрутилась бурунчиками пыль на асфальте, запорошив стекло автомашины. Что ж, в сельской местности это не редкость, даже там, где воды всегда было вдоволь. Полноводный Мургаб своим спокойствием и цветом воды очень похож на Нил. Может и российским инженерам так показалось. Когда строили, дамбу, известную как Гиндукушская плотина, они облицевали на египетский манер кирпичным узором берега каскада, по ступеням которого низвергается вниз вода, отдавая накопленную энергию людям.
Именно здесь в 1909 году, по иным сведениям в 1910, закончилось строительство крупнейшей в дореволюционной России ГЭС. С тех пор трудится раритет, мотор знаменитой и сейчас фирмы «Сименс», который привезли сюда через Каспий, и который подвергался за эти годы лишь профилактическому ремонту. Вот что значит фирма с мировой репутацией.
Экскурсантами на дамбе оказалась и русскоязычная американская пара. Они восторгались прекрасным видом открывающихся зеленых просторов, свежим воздухом и усмирившим, наконец, свой пыл, солнцем. А местные рассказывали им, что вода Мургаба оживила в позапрошлом веке новые земли, на которых стали выращивать ценный тонковолокнистый хлопок. Их деды уверяли, что за арбу, груженную доверху хлопком такого сорта, давали столько денег, что на них можно было жить безбедно целый год. Участки эти до сих пор называются «романовскими». Конечно, использование плодородных земель по течению Мургаба для возделывания хлопчатника имело большую экономическую выгоду для царской России, которая в те времена закупала его за валюту в Индии, Египте и Бразилии.
Жаль, что чиновники (я под этим словом подразумеваю всех, кто ответственен за сохранение этого уникального творения природы и человека), даже не мыслят восстановить все здания кирпичной кладки, которые когда-то составляли единый хозяйственный ансамбль, и которые изувечили нынешние жильцы. Так же варварски уничтожили железные вышки-столбы для электропроводов, четкий ряд которых еще недавно тянулся до Байрамалийского масложиркомбината. Вот восстановить бы все, как было задумано и воплощено в жизнь талантливыми инженерами. Тогда и фильмы в том месте можно будет снимать, и туристам показывать, и местным гулять в жаркие дни. Спохватилась я — а вдруг реставраторы придут сюда с мрамором… Тьфу-тьфу! Путь тогда в таком виде останется.
Земля там, кроме хлопка и вкуснейших плодов и бахчевых, рождает и красивые легенды. Одна такая повествует, что Туркменгала назван поселок по имени медсестры Галы, которую в первые годы советской власти поставили заведовать медпунктом. На прививки против опасных болезней вели сначала чуть ли не под ружье, а потом из дальних сел жители сами стали ездить без принуждения к «туркменской Гале», к «туркмен Гала». Потом построили рядом клуб, люди туда стали переселяться, дома строить на берегу широкого арыка Султаняб. С его мостика и сейчас видна крыша уже совсем ветхого домика «родоначальницы» современного поселка. Если в этой легенде что-то не так, то с удовольствием выслушаю людей, знающих историю края.
Туристам в тукменгалинском этрапе можно показывать многое. Может быть, даже космическую площадку, где приземлилось множество летающих тарелок. Так наш российский гость назвал глиняные полусферы для тамдыров, сотни которых сложили мастера на своем участке… Прямо Космос какой-то. Можно рассказать, например, и о конном переходе Ашхабад-Москва, удивившим и покорившим мир в 1935 году. Ахалтекинцев, мы, правда, не встретили в том этрапе, к сожалению, теперь в основном только в Ашхабаде лучшие лошади и выдающиеся сейисы. Зато много в тамошних хозяйствах осликов. Веселая группа женщин и детей на арбе, взнуздав старого ишака, даже попыталась соперничать с нашей автомашиной. Ну, и характер у туркмегалинцев!
На месте, где вышли джигиты в тот легендарный поход, поставлен памятник прекрасной работы. Скульптурная группа джигитов всплывает на трассу, как мираж, как призраки из прошлого. Прекрасные юноши в гимнастерках и тельпеках по моде тех лет на таких же прекрасных сухопарых лошадях в их извечном стремлении к победе. Вокруг разбит маленький садик. В тени на кусочке кошмы сидит яшули. Рассказал, что он выращивает эти деревья, следит за сохранностью скульптуры. Хяким на это дело поставил, «три миллиона дает». Низкий поклон такому хякиму и от меня за доброе дело.
Я сопоставила это с увиденным недавно на курорте «Байрамали». Уже у входа в бывшее Мургабское государево имение содрогнулась. А где старинный тенистый парк, который в холодные зимы войны пощадили, где извилистые тропки-тропинки, по которым гуляли отдыхающие? Мощные деревья срублены, дорожек нет, только асфальт меж корпусов да худосочные саженцы. И поняла, это очередные причуды чиновников, которые привыкли к кондиционерам в своих кабинетах и на дух не выносят сколько-нибудь тенистое старое дерево. Потому очень порадовалась и тому скверику у памятника и районной дороге. Засажена она плотно давно забытыми уже в городах местными породами деревьев. Хяким опять постарался? Нет, на этот раз сами люди.
Арендаторы деревьями оградили поля от дороги. Где-то густым рядом тала, который через несколько лет обретет толстенные стволы, и пойдут они, быть может, на строительство нового дома для сына, а хозяин, несомненно, тут же посадит новые густые кустики. Пока земля в его владении, будет заботиться о своих деревьях. А его соседу по нраву шелковица. Ох, и хороши его тутовники своими густыми зелеными шапками. Вот остановилась машина и вышли люди в его тени перекусить, насладиться хорошим летним утром. А как джуда, иначе лох серебристый, разрослась! Столько глянцевых желтых плодов народилось. Представляю, какой запах был там, когда деревья цвели. Помню, когда-то и в Ашхабаде этих деревьев было много. Плоды мы называли финиками, а сосед-ботаник все разъяснял, что финики на пальмах растут, а джуда это дикая маслина, как бы двоюродная сестра тех олив, что растут на берегах Средиземного моря. Так на том большом тракте я вспомнила о детстве, но плоды не собрала, опасно все выросшее под выхлопными газами. Зато птицам это настоящее лакомство, а еще пчелы приносят с цветущего лоха душистый мед. Листья, кора и корни лоха — джуды идут на красители. Еще увидела цветущую песчаную акацию, кусты багряника с фиолетовыми метелками, которые тоже когда-то активно Ашхабад украшали, турецкую розу, оранжевые колокольчики тыкомы. Откуда же хозяин эти кусты привез? Понятно, инициатива далеко от центра, где приусадебные участки бульдозеры не топчут, где она не скована приказами и инструкциями сверху, еще в силах себя проявить, там люди могут землю нашу украсить.
По уму и перед детсадом следовало бы высадить деревья, цветочки. Но почему-то прекрасный современный корпус огромного многоэтажного здания для дошколят решили поставить прямо у дороги. Место аварийно-опасное, да и окна для свежего воздуха не открыть на пыльную дорогу. Вот и разница в подходе к делу.
В общем, строится поселок. Не узнать. Только недавно вошло в строй здание поликлиники, к сентябрю сдали, школу. Но люди не радуются. А зачем, говорят, новая школа, если учителя старые. Почему так говорите, вступаюсь я, ваш район прославился тем, что два ученика за последние годы в вуз своими силами поступили, без взятки… И получаю ответ не менее удивительный. Узнаю, что после обязательного школьного образования дети, желающие получить своими силами высшее образование, отправляются на год в частную школу. Родители, как положено для долгого житья, собирают детям постель, запас продуктов, и отправляются их любимцы в соседний район жить по съемным кельям, чтобы все светлое время на жесткой скамье в обители Мастера посвятить физике и математике и разговорам, которые интересны только умным детям. Имени-фамилии этого учителя-сподвижника не называю специально, чтобы министерская комиссия в очередной раз не нагрянула, не разогнала алчущих настоящих знаний.
Туркменгалинцы рассказали также о том, как в очередной раз в нашей стране подвергаются казни книги, на этот раз хорошо изданные учебники на русском языке. Местные жители с удовольствием их забрали бы своим детям — все равно, хоть самостоятельно, но русскому языку надо учиться, но директор приказал выкинуть «эту макулатуру» из школьной библиотеки и… сжечь. История знает, что костры из книг еще ни к чему хорошему не приводили.
Ильга Мехти
