Интервью с Виталием Волковым

Виталий Волков, журналист, писатель, публицист, эксперт по Центральной Азии. В интервью ”Хронике Туркменистана” рассказывает о написанном им романе ”Туркменка”.

 Хроника Туркменистана: — Виталий, известно, что в 2011 году вышла в свет ваша книга ”Туркменка”. Расскажите о чем этот роман, и почему именно Туркменистан?

 Виталий Волков: — Именно как роман, книга состоялась не сразу, дело в том, что за два года до выхода в свет ”Туркменки”, появился сборник рассказов. Один из рассказов в котором был о Туркменистане. Это была история туркменской журналистки, приехавшей из Туркменистана в Германию и трагических событиях, которые с ней происходят. И редактор, который занимался издательством, увидел в этом рассказе некий более крупный сюжет и предложил мне написать повесть. Признаюсь, я никогда повестей не писал, но занялся этим, и в результате вышел небольшой роман, который и стал ”Туркменкой”, хотя изначально сам рассказ назывался иначе — ”Немец”.

Тема Туркменистана для меня стала почти родной, хотя сам я никогда там не был, и как я понимаю не могу там быть начиная с 2001 года. Именно тогда была создана Центральноазиатская программа на радио Немецкая Волна. Наше внимание, в первую очередь было обращено на Туркменистан, как одну из самых интересных и закрытых стран этого региона. И мы стали всерьез разбираться с тем, что там происходит, знакомиться с людьми оттуда, собирать по крохам информацию о положении внутри страны. Нам удавалось встречаться и разговаривать с гражданами этой страны, с людьми которые не боялись общаться с журналистами. Конечно, это происходило за пределами Туркменистана, в России, в Европе, Именно тогда, для меня Туркмения обрела лица, какой-то определенный вкус и мне стало казаться, что я вижу то, что там происходит. Во многом, это произошло благодаря замечательному корреспонденту, который работал в то время на Немецкой Волне.

Помимо корреспондентов, определенные инспирации, чтобы написать именно ”Туркменку” послужила встреча с самой ”туркменкой”: журналисткой их Туркменистана, промелькнувшей на ”германском небосклоне” и оставившей свой след, просто своим образом. И этот образ потом вырос в определенную фигуру романа.

Вот таким образом, я стал представлять себе Туркмению в виде зрительных образов, как будто сам там существую, причем существую в настолько страшной, по-восточному экзотической деспотиии режима Туркменбаши.И я стал любить эту страну, и одновременно ненавидеть существующий там режим, что по сути непозволительно для журналиста, который должен сообщать обо всем нейтрально. Но мне удалось отделить журналистское от личного, и вот это личное, переросло потом в писательское. Вот так собственно и появилась ”Туркменка”, это мое объяснение в любви Туркмении, той Туркмении, которую я себе представил на основе десятилетнего опыта работы.

ХТ: — То есть, резюмируя все вышесказанное, можно сделать вывод, что именно туркменистанцы, граждане этой страны, сподвигли Вас на написание романа?

 ВВ: — Да, несомненно, это можно сказать одна сторона, но есть и другой факт, в силу того, что я занимался вопросами связанными с регионом, в особенности с Афганистаном, незадолго до этого романа, я написал другой роман, который называется ”Кабул-Кавказ”. И в процессе своей писательской работы, я заметил, что в тоталитарных структурах часто возникают замечательные личностные образы, чего практически нельзя встретить в стабильных демократических системах, там они размываются. И на мой взгляд, в этом есть какой-то высший смысл, который я, как писатель и пытаюсь оформить в литературные-философские образы.

 ХТ: — Скажите, вот на титульном листе книге мы можем прочитать, что это роман о нелегкой судьбе девушки-журналистки, главной героини, которую зовут Лейла. А также и то, что известная доля истории – это вымысел. Вымысел ли? И насколько вымысел, а насколько вы опирались на реальные события в процессе написания романа?

ВВ: — Ну начнем с того, что практически все, что говорится о Туркмении, о ”ниязовской” Туркмении, и ныне о ”бердымухамедовской” Туркмении, все можно назвать вымыслом. Потому что точных сведений о том, что там происходит, нет ни у кого из внешних наблюдателей, а очевидцев тех или иных событий мало. Очевидцы крупных событий, как известно, сидят уже 10 лет в туркменских застенках и нет данных живы они, или нет.

Поэтому я могу сказать, что та фактологическая концепция, на которой базируется ”Туркменка”, — а сюжет построен на так называемом ”покушении” на Туркменбаши и на последовавших за этим трагических событиях, отразившихся и на главной героине, — это некое мое представление о том, что происходило тогда в Ашхабаде. И это представление основано на довольно серьезной, инсайдерской журналистской проработке. И я считаю, что это представление верное, во всяком случае оно довольно широкое – вся информация базируется на нескольких, совершенно разных источниках. Но все равно я не могу утверждать что это было именно так.

Что касается образов, то я ни с кого конкретно их не списывал. Такие персонажи как Али, или Лейла, это мое восприятие того, какими могли бы быть люди в данных условиях.Так что в значительное мере, это фантазии, хотя как сказалал какой-то писатель до меня, ”если в писательской голове что-то рождается, то это обязательно связано с реалиями настоящего, прошлого или будущего”. Так что мои персонажи – это реалии туркменской жизни, может просто в жизни они немного отличаются от того, что я описал.

Что касается той части романа, где описана достаточно критически журналистская среда Германии, и правозащитная среда в целом, то тут тоже самое, я не могу сказать что были конкретные примеры. Однако, по долгу службы мне приходилось наблюдать за тем, как действовали, или бездействовали правозащитники и журналисты в той ситуации, и конечно определенная доля правды нашла свое отражение в книге.

ХТ: — Туркменистан довольно закрытая страна, Расскажите, с какими трудностями вы сталкивались при сборе материала для романа? Легко ли, или сложно было получать информацию из Туркменистана?

 ВВ: — Дело в том, что материал для книги я специально не собирал. Информацию о Туркменистане я получал каждый день, работая в Центральноазиатской программе радио Немецкая Волна. Это были сведения как из Туркмении, так и о Туркмении от правозащитников, журналистов, просто людей, бежавших оттуда, от политических деятелей. Это по-большей части была журналистская информация, и получение ее было сопряжено с рисками – не для меня, а для тех людей которые ее передавали, поэтому конечно все было очень секретно, все они существавали под псевдонимами. Когда было невозможно отправить информацию из Туркменистана, наши источники выезжали в соседний Узбекистан и передавали информацию оттуда.Это очень смелые люди, насколько я могу судить. Безусловно, у меня в голове ни раз возникала мысль об опасности и для меня самого, потому что в то напряженное время мы делали очень острые передачи, и приехать просто так в Туркмению я конечно-же не мог.

Что касается самой книги ”Туркменка” меня разумеется интересует вопрос, прочитали ли ее в Туркменистане власть придержащие, хотя бы кто-то из них. Я думаю, что пока еще она туда не дошла. И мне кажется, что для некоторых чиновников она могла бы показаться обидной. И мы даже, я имею ввиду редакцию, ожидали даже каких-то заявлений от туркменского МИДа на этот роман, поскольку речь в книге идет не только о временах Туркменбаши, она затрагивает и ”бердымухамедовскую” эпоху.

 ХТ: — И отсюда встречный вопрос, который наверное заинтересует наших читателей и слушателей, какими тиражом и на каких языках вышла книга, и где ее можно приобрести?

 ВВ: — Роман издан в Москве на русском языке, тиражом чуть более трех тысяч экземпляров, если я не ошибаюсь. Книга вышла в достаточно крупном Издательском Доме. Треть тиража уже разошлась по читателям, и я знаю что купить ее можно в центральных книжных магазинах Москвы, а также на интерне-ресурсах, таких как www.amazon.com. Выход романа в свет прошел практически без рекламы, а как говорят специалисты, без рекламы книга стать бестселлером не может. При этом тема книги достаточно специфичная, не знакомая широкому кругу обывателей.

 ХТ: — Допускаете ли Вы возможность, что если например сейчас роман попадет в руки туркменских чиновников, сотрудников МИДа, будет ли какой-то резонанс, реакция Туркменистана? Что могло быть своеобразной рекламой, PR-компанией для романа. Может быть тогда она станет бестселлером?

 ВВ: — Если говорить о формальном признаке, то в книге содержится некий момент, на который туркменский МИД мог бы отреагировать. Там речь идет о смене власти с Туркменбаши на Бердымухамедова, и предлагается некая версия того, как это происходило на самом деле. По крайней мере для книжного варианта был выбран тот вариант, который обсуждался среди инсайдеров и экспертов, сразу после событий которые называют ”смертью Туркменбаши”.

Туркменское внешнеполитическое ведомство, как известно, занимает довольно активную позицию на появление любой альтернативной информации о стране в зарубежной прессе, они выступают с заявлениями, пишут ноты протеста. Поэтому, издательство испытывало некие опасения, связанные в первую очередь не с возможной реакцией туркменского МИДа, а с позицией российских властей, которые могли бы в силу каких-то политических и энергетических интересов поддержать туркменские власти, если бы последние попросили об этом. Вот эта осторожнось, беспокойство за возможное давление на Издательский Дом, отсутствие рекламной компании, наверное и повлияли на тот факт, что так мало информации о романе. И мне это понятно. В тоже время, на мой взгляд, для российской стороны эта книжка настолько мелкая ”игра” на фоне тех газово-нефтяных проблем, которые имеются между двумя странами.

 ХТ: — Виталий, Вы как эксперт по Центральной Азии, знакомый с Туркменией много лет, что вы можете сказать о сегодняшней ситуации в стране? Парадоксально то, что закончилась эпоха Ниязова, и вся та деспотия, в самом ужасном, по-восточному экзотичном виде, плавно перешла в эпоху Бердымухамедова. И сейчас эксперты отмечают нарастающий культ его личности, подавление гражданских свобод, отсутствие экономического развития. Почему это происходит? Почему в Туркмении невозможна, к примеру, ”арабская весна”?

 ВВ: — Я хотел бы ответить по-касательной на этот вопрос – при Бердымухамедове не только каких-то событий, преобразований к лучшему не случилось, как этого ожидали, но напротив, все стало, я бы сказал как-то серо. Ведь если Туркменбаши, который несомненно был психически неуравновешанным человеком, был способен на какие-то экзотические выпады, чем Туркмения и славилась во всем мире, то Бердымухамедов это олицетворение сплошной серости, как личность и как политик. И в моем представлении вот эта беспросветность, серость, накрыла Туркмению целиком. Как журналист, могу отметить, что получать информацию из сегодняшней Туркмении, стало пародоксальным образом еще сложнее, чем при Туркменбаши. Во времена Ниязова, мне как журналисту довелось общаться с достаточно крупными фигурами, политическими деятелями. Это и Худайберды Оразов, и Нурмухамед Ханамов, мне часто приходилось беседовать по телефоону с Борисом Шихмурадовым, бывшим министром иностранных дел Туркмении.Я знаю что в Туркмении по-разному относятся к этим людям, но тем не менее, это личности, фигуры, люди с необыкновенной волей, с характером, со сформированной структурой мыслей.

Сегодня, при Бердымухамедове, таких людей в туркменском правительстве просто нет. И это во многом, на мой взгляд влияет на полное отсутствие сподвижек к чему-то лучшему в Туркмении

Другой момент, который отмечают эксперты, это возможное усиление исламизации в отдельных районах Туркмении. И в целом большой геополитический передел в регионе, когда уйдут или уйдет один из последних ”советских” правителей – это либо Каримов, либо Назарбаев, который несомненно затронет и Туркменистан. Вот тогда возможно, мы сможем наблюдать довольно интересные сценарии развития событий, которые прогнозируют уже сейчас.