«Чаречилер» и «депортированные» — новые прослойки туркменского общества

Аллан Алламов

Гундогар

Оторванных от учебы и работы студентов и бюджетников власти заставляют часами стоять вдоль улиц или проспектов, размахивать флагами, шарами изображая всеобщее ликование народа эпохи «счастья и могущества»…

За последние годы в нашей стране появились новые названия социальных групп. Например, в народной среде часто упоминается группа под общим названием «чаречилер» — это старшеклассники, студенты высших и средне-специальных учебных заведений, работники бюджетных организаций, которых центральная власть в Ашхабаде и региональная в велаятах под угрозой применения административных санкций вынуждает участвовать в различных праздничных и общественно-политических мероприятиях, именуемых общим словом «чаре».

Этих чаре великое множество. Это может быть и участие в работе очередной международной выставки или конференции в Ашхабаде — чаречилер своим присутствием должны поразить иностранцев, создавая у них иллюзию общественно-политической активности масс. Мероприятием может быть и встреча высокого зарубежного гостя или целой иностранной правительственной делегации — в таком случае оторванных от учебы и работы студентов и бюджетников власти заставляют часами стоять вдоль улиц или проспектов, так называемым «живым коридором» приветствовать проезжающий кортеж, размахивать флагами, шарами и искусственными цветами, изображая всеобщее ликование народа эпохи «счастья и могущества». Чаре будет строгой обязаловкой для людей и в том случае, если где-то состоится торжественное открытие нового объекта или даже закладка его фундамента с участием президента Гурбангулы Бердимухамедова.

Неучастие в чаре по болезни или по какой-то другой уважительной причине руководство учебного заведения или бюджетного учреждения воспринимает неодобрительно. Открытое игнорирование или публичный отказ от участия в мероприятии считается как протест, как неуважение к президенту и к достижениям страны. За это можно и серьезно поплатиться. Студента, например, могут в два счета отчислить из вуза — причину и не станут искать, а если понадобится, то она, причина, тут же найдется. Например, за использование мобильного телефона на территории вуза, за нарушение установленного дресс-кода, за курение в общественном месте, за неуспеваемость и т.д. Не в лучшем положении окажется и отказник из числа работника бюджетной сферы. За отказ от участия в общественно-политическом или праздничном мероприятии начальство ему может наложить административное взыскание, например, выговор за нарушение дисциплины и порядка, а может и уволить, если за бедолагой-работников не стоят какие-то влиятельные покровители из правоохранительных структур или органов власти.

Благодаря классу «чаречилер» все мероприятия в нашей стране проводятся пышно, помпезно, красочно и, как говорится, при широком участии общественности. Но мало кто из приезжающих в Туркменистан иностранцев догадывается, что демонстрируемое всеобщее ликование тысяч людей с яркими шарами и флагами, радостно приветствующих гостей, все это бутафория, воссоздаваемая из-под палки и управляемая страхом.

«В первые месяцы своего нахождения у руля государства Бердимухамедов как-то заявил, что для его встречи не надо собирать тысячи людей, достаточно прихода нескольких аксакалов. Услышав эти слова, мы все облегченно вздохнули, полагая, что теперь, при новом президенте нас не будут отрывать от учебы или работы. Но не тут-то было. Чаре при Аркадаге, мне кажется, стало больше проводиться, чем во времена вечно великого Сердара Туркменбаши, а их формы и масштабы превратились в гигантские. Какие там несколько аксакалов?! Сегодня главу государства на местах встречает не только население данного региона, но и люд тысячи людей из других велаятов, которых доставляют на место появление нашего Аркадага поездами, автобусами. Счет участвующих в мероприятиях «чаречилер» идет на десятки и даже сотни тысяч. И это, похоже, еще не предел», — говорит работник одной из поликлиник Ашхабада, которого вместе с другими медицинскими работниками туркменской столицы в недавнем прошлом отправили поездом в Балканский велаят на торжества по случаю открытия нового корпуса бальнеологического курорта Моллакара.

Однако «чаречилер» далеко не последнее социальное новообразование в структуре нынешнего туркменского общества. Есть другая группа, которых сами туркмены условно называют «депорт боланлар», то есть депортированные. Депортированных , в сравнении с «чаречилер», не так много, но зато эта группа имеет устойчивую тендендию к росту. Ежедневные авиарейсы из Стамбула дополняют армию депортированных новыми рекрутами. Как пояснил работник Ашхабадского международного аэропорта имени Сапармурата Туркменбаши Великого (я не иронизирую, это официальное название столичного аэропорта — Авт.), иной раз рейс из Турции может доставит всего несколько депортированых наших сограждан, а иной раз и целую их группу.

«Откуда я это знаю? По чемоданам и сумкам, которых в течении долгого времени никто не снимает с ленты транспортера в зале прибытия. Раз хозяева багажа не приходят вовремя, значит, сразу по приезду их тормознули погранцы и миграционщики. Потом, через час-полтора, глядишь, идут депортированные. Идут подавленные, оштрафованные», — говорит контролер багажа в аэропорту, назвавшийся Бегенчем, по словам которого чаще всего туркменистанцев депортируют из Турции, реже из России, Украины, Беларуси, Азербайджана и других стран СНГ.

Граждан Туркменистана, имеющих в своих паспортах штамп о депортации из другого государства, практически нет в Балканском велаяте. Это и понятно. Ведь западный велаят, где развита нефтегазовая и химическая промышленность, где идет гигантская стройка туристической зоны Аваза, сам служит работодателем для внутренних мигрантов, ищущих любое применение своим рукам. Но зато их достаточно в густонаселенных этрапах Лебапского и Дашогузского велаятов, где строительство какого-то нового промышленного или перерабатывающего предприятия воспринимается взрослым населением как долгожданное событие и шанс устроить туда своих сыновей, дочерей, невест. Однако как не делает весну одна ласточка, так и одна и даже две фабрики не в состоянии решить проблему безработицы этих регионов. Вот по этой причине и рвется молодежь из восточного и северного велаятов за границу, в Турцию, где женщины и девушки, устроившись служанками, сиделками, официантками, а мужчины и юноши — грузчиками, охранниками, чернорабочими, умудряются заработать столько денег, что позволяет им и себя содержать, и домой какую-то часть заработанных средств отправлять.

Заметил, что чиновники из головного офиса Государственной миграционной службы Туркменистана стараются «держать язык за зубами», когда кто-то из знакомых или домочадцев спрашивает их о каких-то нюансах работы. Особенно тщательно скрываются сведения о количестве выехавших за границу граждан, но не вернувшихся обратно после истечения срока действия визы. Поэтому точно никто не знает, сколько туркменистанцев продолжает оставаться в той же Турции на нелегальном положении, а сколько их было депортировано, скажем, с начала текущего года. Но иногда у кого-то из них все же «язык развязывается», и происходит утечка информации. Она, информация, не подкреплена фактами, документами, поэтому разные источники предполагают разные сведения. Одни говорят, что оставшихся за границей туркменских нелегалов не больше 1000 человек, но с этим другие не соглашаются и, ссылаясь на выступление чиновника велаятского хякимлика на одном из собраний в Сакарском этрапе, уверяют, что только с территории Лебапского велаята за последний год на заработки в Турцию выехало около 34 тысяч граждан.

«Уехавших много, но и депортированных уже не так мало. В нашем этрапе ежемесячно фиксируется 3-4 случая возвращения граждан со штампом о депортации в паспорте. Вот и считайте, сколько таких наберется за год только по нашему этрапу. У нас еще терпимо. В соседних этрапах положение еще хуже. Особенно много подвергнутых депортации, говорят, в этрапах имени Туркменбаши, имени С. Ниязова, имени Гурбансолтан эдже, это бывший Йыланлыйский этрап, из Куняургенча и Акдепе. Так говорят в приватном разговоре, точных данных никто не представляет», — говорит на условиях полной анонимности представитель одного из сельских Генгешей этрапа Героглы, с которым мы разговорились, оказавшись соседями на борту «Боинга», летевшего из Дашогуза в Ашхабад..

По мнению моего собеседника, депортированных могло вообще не быть в регионе, если на территории Дашогузского велаята строилось бы столько же новых перерабатывающих предприятий, в каком количестве они возводятся в Ахалском, в Марыйском велаятах и в городе Ашхабаде.

«Люди уезжают на заработки от безысходности, потому что рабочих мест нет, а чтобы устроиться куда-то простым сторожем, грузчиком или дворником в управление коммунального хозяйства, надо в виде взятки «пожертвовать» наперед свою полугодовую зарплату. Конечно, сейчас чуть лучше, чем было при Ниязове, что-то да строится. Но этого мало. Представьте, велаят считается сельскохозяйственным, а здесь нет ни одного завода по производству минеральных удобрений — все строится там, где-то в Мары, в Теджене, но не у нас», — говорит работник сельского совета.

Сами депортированные проставленный в паспорте штамп воспринимают как клеймо, от которого ближайшие пять лет невозможно избавиться. 32 летний Дадебай, житель села Гарапорсан этрапа имени Сапармурата Ниязова, с таким клеймом в паспорте ходит уже третий год. Он сможет вновь выехать за границу лишь через 2 года, то есть после истечения пятилетнего срока запрета на выезд из страны. Дадебай сетует и на себя, что по глупости попался в Турции и был депортирован, и на властей, поставивших его перед трудным выбором.

«Мне говорят, бери землю в аренду и сей пшеницу. Но я же не слепой, я вижу, как сельчане работают впустую на пшеничном поле, а некоторые из них после сдачи урожая зерна остаются еще должными государству. Я не знаю, что мне делать? Воровать будешь — попадешься, загремишь за решетку, оставишь детей и семью надолго. Сидеть на шее престарелых родителей, жить на детском пособии — совесть не позволяет. Остается одно — уехать на заработки в Балканский велаят, в Красноводск и у там найти что-то подходящее», — говорит отец четверых детей Дадебай.

По его словам, и в других селах Ниязовского этрапа таких же, как он, депортированных много. И некоторые из них попадаются на уловки мошенников. По рассказу моего собеседника, происходит это так. Мошенник вешает «лапшу на уши» депортированному, мол, есть у меня один «сильный знакомый» в миграционной службе, который за конкретную мзду может стереть с компьютера твою фамилию из «черного списка» временно невыездных граждан. Человек верит, ибо перед ним вновь начинает маячить возможность выехать на заработки в Турцию и, как прежде, присылать домой неплохие деньги. Мошенник получает энную сумму и… исчезает.

«Один мой знакомый вот так потерял 500 долларов, эти деньги он брал в долг у своих друзей, обещая вернуть сразу, как только начнет работу за границей. Без сострадания на него сегодня нельзя смотреть, он весь скукожился от обиды и бессилия. Мошенника полиция разыскивает, но шансов поймать его и тем более доказать вину практически нет, ибо все действия совершались с глазу на глаз», — рассказывает Дадебай.

Он уверяет, что ни одному из депортированных еще не удалось досрочно аннулировать действие штампа в паспорте и снять наложенный запрет на выезд из страны. Однако в обществе муссируте слух о том, что за большие деньги в государственной миграционной службе всегда найдется человек, который , дескать, поможет и «решит проблему». Быть может, все же нет дыма без огня, раз молва говорит, то лазейки все же есть из ситуации? На это Дадебай отвечает так:

«Люди разные, как пальцы одной руки. Если есть у тебя деньги и ты готов отдать их, то наверняка в этой стране найдется кто-то, кто возьмет эти деньги и поможет тебе, вычеркнет твою фамилию из этого чертова списка невыездных. Соблазн ведь большой, устоять перед большими деньгами невозможно».

Источник: Гундогар