Алоке Сен
The Telegraph, India (перевод inozpress.kg)
Если демократия и государства Центральной Азии оказались взаимоисключающими, то на это есть две причины: история и география. Ли Куан Ю в своей Сингапурской истории, вспоминая отделение своей страны от Малайзии, писал: «Некоторые страны рождаются независимыми. Некоторые добиваются независимости. Сингапур имел тягу к независимости». В 1991 году государства Центральной Азии Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан – были составными частями распадающегося Советского Союза – и оказались в подобной ситуации — неожиданно и без своего желания независимыми.
В 1993 году, когда я приехал в Ташкент, столицу Узбекистана по заданию, боль независимости была везде: путаница в природе будущих отношений с Москвой; балансируемая экономика; на индивидуальном уровне, широко распространенное бедствие из-за исчезающей системы социальной защиты (уверенный доход, медицинское обслуживание, рацион питания, ежегодные отпуска); разгневанность по поводу потери рабочих мест. Однако одна вещь осталась неизменной: лидеры продолжали править этими странами.
Как только это случилось, часть номенклатуры СССР, послушно поторговавшись с Москвой относительно своих республик, и лидеры Центральной Азии после обретения независимости, легко превратились в неприкаянных самодержцев. Это было не слишком трудно. Они уже погрязли в пути и культуре коммунистического бегемота, а и люди были приучены быть робкими. Кроме того, считалось, что традиционная культура семьи, рода и региональная лояльность создали для государств Центральной Азии благодатную почву для авторитаризма, как это происходило, когда они переходили из феодализма в социализм.
Нурсултан Назарбаев из Казахстана и Ислам Каримов из Узбекистана начали свое правление железной рукой в 1989 году. Сапармурат Ниязов из Туркменистана, который сам объявил себя пожизненным президентом, управлял в течение 21 года, пока смерть не настигла его в 2006 году. В Таджикистане Эмомали Рахмон находится у власти с 1992 года, а недавно получил право править страной четвертый срок. Только в Кыргызстане, в мерцающей надежде демократии ястребова Запада, произошли некоторые изменения: Аскар Акаев, изначально рассматривавшийся как «либеральный», постепенно превратился в авторитарного правителя, был отстранен от власти в 2005 году после 15 лет правления Курманбеком Бакиевым, который, в свою очередь, был свергнут в результате «революции» в 2010 году по поразительно схожим обвинениям в коррупции и абсурдности. Одни понимают, что лидеры Кыргызстана в настоящее время выступают в пользу парламентской демократии, и страна — «парламентская республика» — в настоящее время имеет раздельную исполнительную власть с большими полномочиями, предоставленных парламентом, и меньшими полномочиями у всенародно избранного президента. Но, учитывая весь опыт Центральной Азии, очень трудно сказать — будет ли это устойчивым и принесет ли демократическое блаженство.
Смысл всего этого в том, что народы Центральной Азии в никогда не знали демократии. Проектирование сильного, мускулистого руководства было общей стратагемой для их авторитарных лидеров, и утверждение культа личности было наиболее полезным механизмом. Ниязов из Туркменистана поднял «культ личности» до ранее не видимых высот со своими гигантскими рекламными щитами, золотыми статуями, такими нелепостями, как созданное им самим бессвязной «духовной книги» «Рухнаме» в качестве альтернативной религии, или переименование первого месяца с английского языка в календаре в честь самого себя. Он, по общему признанию, стал наиболее ярким случаем проявления маниакального самовосхваления. Но его коллеги в Центральной Азии все поняли значение оценки самих себя как большую чем жизнь и незаменимых, как оплот против нестабильности и хаоса. Конечно же, в безумии Ниязова был метод. Чрезмерный культ личности, в сочетании с государственным аппаратом под удушающей управлением лидера, был разработан для того, чтобы ошеломлять людей и даровать монархическую власть лидеру. Придет время, когда человек и миф не могут быть рассказаны по раздельности.
Стратегическое расположение Центральной Азии – окруженной гигантскими соседями Россией и Китаем, а также примыкающими Афганистаном и Ираном — это другой фактор, который, по сути, привел к сохранению ее самодержавной политической культуры. Россия, бывшая колониальная держава, имеет обширные экономические, политические связи и связи в сфере безопасности и интересов, и стремится к тому, чтобы не допустить иностранного влияния так, что Центральная Азия остается ее задним двором, ‘ближним зарубежьем’. Китай, родина беспокойного района Синьцзян, видит Центральную Азию как регион для расширения своей внутренней повестки дня безопасности, в то время как оказывает вклад для ее внутреннего экономического роста. Китай также выступает против влияния Запада и находится в жесткой конкуренции с Россией за лидерство в регионе. (По мнению наблюдателей, Россия в этой гонке уступает Китаю). Для Соединенных Штатов Америки Центральная Азия оказалась важным перевалочным пунктом в войне с террором, а также как театр, где они могут попытаться поставить мат возрождающейся России или Китаю, или остановить расширения влияния Ирана.
Соперничество для обеспечения доступа к военным активам (авиабазы) в государствах Центральной Азии, чтобы обеспечить логистическую поддержку американским войскам в Афганистане, столкнуло США с Россией и Китаем. Но можно предположить, что, как только их силы будут выведены из Афганистана после 2014 года, необходимость США в Центральной Азии и их стратегический интерес к ней снизятся.
Ни одна из этих стран не проявляет особой обеспокоенности по поводу отсутствия демократии в Центральной Азии, пока удовлетворяются их собственные внутренние и дипломатические цели. Безрезультатный демократический шум, поэтому, были оставлены только для таких организаций, как Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, Европейскому Союзу или Программы развития Организации Объединенных Наций. Проповеди были быстро смещены. Политическая ситуация в Центральной Азии находится под пристальным вниманием из-за того факта, что ключевые лидеры — Назарбаев и Каримов – стареют и имеют проблемы со здоровьем; идет процесс осознания того, что после 2014 года там произойдут существенные изменения из-за событий в Афганистане, которые окажут непредсказуемое влияние на страны Центральной Азии. Оба требуют готовности для реагирования на изменения, включая руководство.
То, что они не готовы для упорядоченной смены власти, стало очевидно после того, как несколько месяцев назад начали распространяться слухи о том, что Каримов, которому 75 лет, не очень здоров — физически или умственно. Как и его братья-президенты, Каримов не подготовил никакого альтернативного лидера вместо себя и использует любой трюк из книги, чтобы держать политическую оппозицию в страхе. Так что, слухов было так много, что в Узбекистане, не исключено, сохранится династическая преемственность. Этому активно способствовала его старшая дочь Гульнара Каримова, называющая себя «поэтом, меццо-сопрано, дизайнером и экзотической красотой Узбекистана». Под покровительственным взглядом ее всемогущего отца, она также, на протяжении многих лет, была предпринимателем, благотворительницей (ключ к ее собственному небольшому культу личности) и дипломатом. Но согласно сообщениям, поступающим из Узбекистана, Гульнара оказалась втянутой в бушующую семейную вражду, и другие влиятельные лица внутри страны начали всплывать на поверхность, так что форму пост-каримовского Узбекистана будет трудно предсказать.
Это и есть суть дела: государства Центральной Азии просто не обладают действующим механизмом и институтами, которые могли бы обеспечить гладкую, демократическую передачу власти. Так что, изменения, вероятно, будут резкими, возможно, насильственными, и очень сомнительного качества. Либо самодержца заменит другой (как это произошло в Туркменистане при новом президенте Гурбангулы Бердымухамедове) или процесс изменения будет так запутан, что будет трудно что-либо сказать о его фактической цене (как это выглядит в случае с Кыргызстаном).
Диктатор имеет свои плюсы. Это видно из других примеров — например, в Ираке Саддама Хусейна – несмотря на свои разные недостатки, такой лидер может эффективно удерживать всякие проблемные вещи не недосягаемыми для общества ради стабильности. Но подавляемые этнические, религиозные, социальные или экономические требования неизменно выйдут наружу, как только он сойдет со сцены. И это не случайно, что сырое этническое насилие в Оше в 2010 году произошло тогда, когда кыргызское политическое руководство само оказалось в бурном переходном периоде. Вывод или уменьшение количества международных сил в Афганистане сейчас, конечно, должны быть еще одной причиной для наибольшего беспокойства. Центральная Азия будет обязана предвидеть возможный экспорт оружия из этой страны, наркотиков и радикальной идеологии, и будет нуждаться в стабильном и зрелом руководстве, чтобы справиться с этими проблемами.
Дискуссии об отсутствии демократии в Центральной Азии не являются, поэтому, больше академическими. Если традиция авторитарных лидеров будет продолжать до бесконечности, отсутствие участия политической системы окажет сильно плохое влияние на Центральную Азию. Очевидно, лидеры Центральной Азии не брали в расчет свою собственную смертность во внимание, за их долгие годы правления, чтобы подготовить свои страны для неожиданных изменений.
Источник: The Telegraph, India (перевод inozpress.kg)
