Евгений Менц
Слишком часто в постсоветской истории громкие слова о «дружбе народов» оборачивались трагедиями – вспышками ненависти, глухой злобой. Так что недолго разочароваться в итогах долгой работы советской идеологии. Все так, если бы не пример туркменского народа. Любовь туркмен к России, к русской культуре – это что-то из ряда старых-добрых советских плакатов.
С какой любовью в Туркменистане встречают российские музыкальные и театральные коллективы, как охотно туркменские семьи отправляют молодежь учиться в российские ВУЗы и как вольготно себя чувствуют в России многочисленные туркменские общины и землячества. Речь не только о возможности внутренней жизни, они могут, к примеру, поставить в своем селе памятник любимому поэту Махтумкули Фраги или широко отпраздновать национальные праздники и дни рождения президента Туркменистана на центральных российских городских концертных площадках.
Но что мы увидим, заглянув к нашим сердечным туркменским друзьям: в каком состоянии найдем русские национальные творческие коллективы в Ашхабаде, где встретим свободный обмен мнениями внутри русскоязычной общины Туркменистана… А ведь это 100 тысяч человек, будем говорить прямо – сто тысяч, которых день ото дня делают изгоями в их же стране – той стране, где похоронены их деды, в которой они родились, выросли, которую любят и считают своей родиной и против независимости и процветания которой никогда не выступали.
Корни в прошлом
Исторические факты не могут обижать: расцвет туркменской цивилизации выпал на Арабское Средневековье – туркменские племена были опорой престола Хорезмшахов, и одни они на всем пространстве от Пекина до Константинополя смогли оказать успешное сопротивление монгольскому нашествию. Последующие пятьсот лет принесли только хаос и запустение, нет, эти процессы не были стремительными, но от одной междоусобицы к другой туркменские племена вместе со всем Востоком откатывались на задворки цивилизации. Именно этим объясняется та легкость, с которой подавляющее большинство туркменских племен добровольно дало присягу Белому царю. Культурное, цивилизационное превосходство Российской империи было таково, что сопротивление было героизмом, но вместе и сумасбродством. История штурма Геок-Тепе ясно это доказала.
И что же? Туркменские земли, бывшие разрозненными с самого распада империи Чингисхана, во-первых, были объединены в одно целое, во-вторых, защищены от внешних опасностей и, в-третьих, не предоставлены сами себе. В Закаспийскую область пошел поток русских переселенцев, строивших железную дорогу, устраивавших школы и больницы, работавших на первых возведённых заводах. С националистической точки зрения это были захватчики, а с практической и общечеловеческой? Эти люди не притесняли туркмен, не запрещали им говорить на родном языке, ели с ними из одного казана и не нарушали местных традиций. После установления Советской власти поток русскоязычных специалистов в республику увеличился.
Туркмены получили ирригационные системы, газодобывающую промышленность, а ведь до 1970-ых годов туркменские земли были сугубо дотационными. В них вкладывались колоссальные материальные и людские ресурсы, огромный труд рабочих со всего Советского Союза. Все это богатство досталось молодому Туркменистану, и здесь имеются ввиду не только одни «трубы», но и люди, строившие их и обслуживавшие. Да, к началу 1990-ых годов все больше туркмен становились специалистами в сложных отраслях добывающих промышленности, но кто были их учителя? И как по туркменской традиции принято обращаться с учителями? Так ли: выживать из домов, заставляя их продавать за бесценок, отказывать в работе при одном упоминании славянского имени, запрещать соблюдать традиции и обычаи, учить родной язык и свободно ездить к себе на историческую родину. Нет, это что-то новое в истории туркменского народа и, боюсь, это останется на ней черным пятном.
Бегом из будущего
Современность Туркменистана прозрачна – это один из мировых энергетических лидеров с диверсифицированной системой торговли. Страна с одной из самых развитых экономик в Центрально-Азиатском регионе, с твердой авторитарной властью. В этом стечении экономических и политических характеристик нет ничего удивительного – ровно то же самое можно сказать про целый ряд государств Аравийского полуострова, Юго-Восточной Азии. Но есть отличие – это отношение к внешнему миру и к рядовому человеку. Эти показатели, как ни странно, стремятся к образцу живущей фактически в военном лагере Северной Кореи.
В то время как из «нефтяных королевств» Аравии мы слышим восторженные отзывы западных инвесторов и специалистов о законности, низких налогах, лояльности к новым людям и идеям, из их близнеца-Туркменистана нас окатывает мертвая тишина. Не случайно богатейшие «нефтяные королевства» привлекают людей и деньги извне – это гарантия их развития в веках, когда и сами эти слова «нефть» и «газ» будут восприниматься как анахронизм, как нами сейчас «мировые валюты» прошлых столетий – «шелк», «специи», «опиум», «рабы».
Туркменистан живет сегодняшним днем – добыча и торговля газом, но это изобилие выжигает землю под ногами туркмен. Факты о структуре туркменской экономики говорят ясно: в случае новой технической революции (а они сгубили уже не один десяток самоуверенных империй) Туркменистан в какие-то несколько десятилетий проделает тот же путь, который прошел однажды после монгольского нашествия – на нищие задворки человечества.
Дурные вести
Туркменистан сегодня территория, из которой доходит куда больше мрачных слухов, чем хороших новостей, и не всегда есть уверенность, что такое положение вещей соответствует реальности. Мы часто не можем ссылаться на источники информации для их безопасности или наоборот – располагаем анонимными сведениями. Но когда первое и второе сходится, вырастает голый, неоспоримый факт.
Туркменское руководство и в 1990-ые годы и в течение последнего десятилетия приложило немало усилий, чтобы зачистить страну от кажущихся опасными «инородцев». Такая политика была и недальновидна и жестока, но желаемые кем-то плоды она принесла – наиболее активные, составляющие целый пласт трудового населения, уехали, оставшиеся напуганы и морально подавлены. Этот промежуточный результат может кого-то удовлетворить, кого-то, кто не собирается задерживаться на этом свете, у кого нет своих детей и никаких надежд будущее. Потому что такой человек похож на того смельчака, который заткнул жерло вулкана, сел на него и свесил ноги.
Стандартный путь русскоязычного молодого человека в современном Туркменистане – окончить школу, отслужить в армии и, вернувшись, верным сыном своего отечества узнать, что с нетуркменской фамилией ему не удастся получить высшее образование, что работодатель будет проверять его родовые корни до третьего колена и, найдя там русскую фамилию покачает головой и откажет. Если он не какой-нибудь компьютерный гений, ему остаётся в жизни в Туркменистане один путь – в подсобные рабочие, официанты, водители и, если повезёт, на буровую установку. Маргинализации русскоязычного населения сопутствует его обнищание, потеря нравственных устоев и тихое озлобление как на туркменскую, так и на российскую власти. Все это по-русски зовется отчаянием.
Эти люди сознательно остались в Туркменистане и, конечно, не для проведения подрывной работы. Они могли бы стать настоящими патриотами туркменского государства, но власть их усердно делает врагами и изгоями. Кто конкретно? Уж не настоящие ли враги государства, стремящиеся поджечь его с разных концов и посеять межнациональную и межплеменную рознь. Если так, то у них хватит запалов – и Афганистан с террористами и наркотрафиком, и территориальная, этническая проблема с Узбекистаном, и бесконечный спор с Азербайджаном об углеводородных месторождениях на Каспии, и нестабильность, грозящая Ирану в случае столкновения с США и волна выпускников турецких ВУЗов, постепенно формирующих «пятую колонну» в Туркменистане.
Не будет вам счастья…
Недалекие люди видят будущее Туркменистана как восточную сказку: у каждого туркмена будет по три верблюда и по жене-красавице, а правящий клан ахалских текинцев станет, как в успешных арабских нефтяных королевствах, привилегированной социальной кастой, представителям которой судьбою определено не работать, а только радоваться жизнью. У страны и в самом деле прекрасные возможности для всестороннего развития, но нельзя идти в лес и бояться каждой тени.
Угроза национализма, этнического раскола для современного Туркменистана из ряда самых смешных мифов. Реальные проблемы – это потеря квалифицированных специалистов, нехватка рабочих рук, просто отсутствие ярких, молодых умов. Туркмены сами признают, что кто, как не русские могут быть лучшими инженерами, учителями, врачами, самоотверженно и независимо от кланово-родовых интриг профессионально исполнять свой долг? Начальников ведь в Туркмении всегда хватало. Глубокоаульный, русофобский страх каких-то людей в эшелонах власти просто обедняет современный Туркменистан, обрубает ему крылья. Неужели кому-то в самом государстве так страшно оттого, что туркменский орел оперится и полетит?
Если в современном Туркменистане так боятся русских инженеров, учителей, бухгалтеров и врачей, то почему не боятся отдать весьма весомый государственный пост человеку с русской фамилией? Просматривая структуру власти, находим бессменного помощника президента Туркменистана на протяжении 30 лет Виктора Храмова. Кому еще первый президент Туркменистана Сапармурат Ниязов мог доверить свой протокол – расписание встреч, информационную деятельность, личные поручения и неформальные внешние контакты, — как не чуждому туркменских родо-племенных противоречий «варягу»? При этом и так всем в Туркменистане и за рубежом понятно, что Виктор Храмов, единственный с русской фамилией в местных эшелонах власти, оставлен отнюдь не в угоду толерантности по отношению к русскоязычному населению.
В таком случае попробуем вспомнить хоть один инцидент, на основании которого можно было бы заявить: «Нет, русское представительство в Меджлисе поколеблет основы республики!» или «Нет, русские не смогут быть патриотами Туркменистана!» Нет таких фактов, зато много обратных.
И напоследок вспомним древнюю русскую поговорку о том, что «на чужом несчастье своего счастья не построить». С таким отношением к нетуркменам в своей собственной стране в «эпоху могущества и счастья», не будет тебе счастья, Туркменистан…
Источник: Время Востока
